Нет, в этой заметке речь пойдёт не о проблемах молодёжи – безработице, трудоустройстве, правонарушениях и преступлениях, а о воспроизводстве молоди судака.Позвольте, а неужели такими прозаичными, чисто хозяйственными делами должна заниматься прокуратура? Где же в таком случае специализированные организации, учреждения, производства? Где частная инициатива, наконец?
Прокуратура – это ведь надзорно-правовое ведомство, поставленное для того, чтобы выявлять, не допускать, пресекать и карать, а не кооператив рыболовов и не отделение общества по защите животных. К тому же, если почитать официальную прессу, то ситуация в рыбной отрасли хозяйства вполне деловая и развивающаяся. Конечно, не без проблем, но где их нет? Вот и по итогам недавней рабочей поездки членов комитета Мажилиса Парламента РК по аграрным вопросам по ряду рыболовецких районов Восточного Казахстана на страницах областной газеты появился вполне бодрый репортаж о достижениях, развитии рыбной отрасли. Конечно, в нём были справедливо отмечены и проблемы, но общего позитивного ощущения от того, что всё движется в правильном направлении, всё растёт и множится, он не перебил.
Если силовики занялись мальками – дело плохо
Депутатам парламента показали и нерестово-выростное хозяйство (НВХ). И вдруг на брифинге в прокуратуре ВКО, прокурор Нурбулан Макулбаев сообщает, что «в настоящее время по инициативе прокуратуры области акиматом ВКО принимаются меры по проведению работ для выращивания молоди судака в условиях прудового хозяйства на базе бывшего Усть-Каменогорского прудхоза ТОО «Миролюбовское НВХ» в селе Новоявленка».
И чему теперь остаётся больше верить? То ли бодрым сообщениям об успехах НВХ, то ли домысливать ситуацию самому – если уж саму прокуратуру озадачили разведением молодняка рыбы, то возможно ситуация намного критичнее? У нас уже по историческому опыту повелось – если какую-то гражданскую, хозяйственную проблему пытаются решать, прибегая к помощи не профильных, а силовых ведомств, то значит ситуация близка к форс-мажору.
Скорее всего, дело обстоит именно так. Откуда же выросла такая проблема? Вроде бы рыбным хозяйством и охраной водоёмов в нашей области занимается куча организаций, вот их неполный перечень: «Зайсан-Иртышская межобластная бассейновая инспекция рыбного хозяйства», природоохранная полиция ДВД, Управление природных ресурсов и регулирования природопользования ВКО, Алтайский филиал Казахского института рыбного хозяйства, природоохранная прокуратура ВКО, а ещё районные органы власти, сельские акиматы и т.д. На содержание такой «армии» защитников природы уходят сотни миллионов бюджетных денег. Но получается «у семи нянек дитя без глазу». Каждое ведомство осуществляет заботу о фауне водных бассейнов Восточного Казахстана, исходя из чисто ведомственных интересов.
В результате такой «рачительной заботы» численность судака, самой престижной рыбы, в водоёмах нашей области сократилась за последние четыре года в два раза! Да это ещё как посчитать. Ведь средняя длина судака в озере Зайсан составляет 31 см. По нормативам его длина должна составлять 38 см. То есть, мало того, что судака стало меньше в два раза, так он ещё и недоразвитый! Казалось бы – установить мораторий на вылов, дать молодняку повзрослеть, нарастить численность рыбы путём развития нерестово – выростных хозяйств, и уж потом давать отмашку на вылов, и то – с усиленным надзором. Вместо этого, научные мужи из института рыбного хозяйства каждый год увеличивают квоту на вылов рыбы.
Ещё одно промысловое лобби располагается в стенах районных акиматов. Этих, конечно, отчасти понять можно. Если ограничить или запретить вылов рыбы, то жителям посёлков, расположенных по берегам водоёмов, просто негде подыскать другую работу. Земля засушливая, нужно орошение, техника, переобучение людей.
Подобных программ нет, и если остановить промысел, то это неминуемо вызовет социальный взрыв. Экономика прибрежных районов и так практически исключительно держится на рыбе, если её убрать, то рухнет всё, а люди побегут в города. Поэтому районное начальство два последних десятилетия выбирает меньшее из двух зол – пусть постепенно исчезает рыба, вместо мгновенного экономического краха районов. К тому же местная власть, из-за чрезмерной централизации по управлению водными ресурсами, практически не имеет действенных рычагов влияния на ситуацию. По замыслу правительства, чиновникам из Астаны, или на худой конец из Усть-Каменогорска, эффективнее управлять огромными территориями, сидя в больших креслах в столице и областном центре.
Рыбный террор начала 90-х годов
Подобная практика – ведомственного чертополоха, поставила отрасль на грань полного уничтожения рыбных богатств. Конечно, здесь нельзя всю вину сваливать на сегодняшних управленцев. Самый страшный удар рыбное хозяйство получило в 90-х годах прошлого века. Именно в период разгосударствления экономики произошло резкое разрушение налаженной инфраструктуры рыбного хозяйства – пересохшие пруды Новоявленки и порушенное рыбное хозяйство на Усть-Каменогорской ГЭС служат немым укором той разрухи. С другой стороны, страна в те времена втягивалась в обстановку вседозволенности, коррупции и безответственности. Вспомните обстановку на бесчисленных рынках города в то время. Рыбы на них было – завались, причём дешёвой и редкой, включая, например, того же ускуча, которого при прежней власти мало кто из горожан видел и знал о нём. Все тогда догадывались о причинах такого внезапного рыбного изобилия – все тогда жили по принципу «после меня – хоть потоп». Каждый мечтал тогда о собственном прибыльном бизнесе – это когда никаких вложений в производство, а только хищническое разбазаривание свалившегося задаром госимущества. Ради этого на разорение было пущено всё – заводы, оборудование, строения, природные богатства – та же рыба. Она стала очень востребованным товаром, ведь открылись сотни пивных баров, и их стойки нужно было завалить классической рыбной закуской. Так начинался беспощадный рыбный бум. Далее «челноки» протоптали рыбную дорогу в Россию, и рыбу потащили туда уже фурами и поездами. Но на заре «торговой демократии», когда ещё пытались разбогатеть на мелком опте, не чурались возить рыбу и в пассажирских вагонах! До сих пор вспоминаются провонявшие рыбой облезлые вагоны рейса Лениногорск – Бийск, забитые до самой крыши всевозможными баулами, сумками, мешками, в том числе и с рыбой.
Но любая капиталистическая «лихорадка» имеет один и тот же конец. Какой? Перечитайте рассказы Джека Лондона про Аляску, или посмотрите на нынешнюю печальную участь бывшей мировой столицы автопрома – Детройт. Увы, к такому же сценарию катится и наше рыболовное хозяйство. Прежняя модель хозяйствования была умной, плановой. Это когда в регионе старались завести несколько отраслей хозяйства, чтобы в случае каких-то неожиданностей не оставить людей без работы и куска хлеба. Скажем, строился индустриальный центр – Усть-Каменогорск, с производством, требующим преимущественно мужской рабочей силы. А куда деть жён и невест? А для них специально строили «женские» предприятия – КШТ, завод приборов, конденсаторный завод. Возможно, располагаясь в центре России, эти предприятия были бы более рентабельными сами по себе, но зато гиганты цветной металлургии получили устойчивую рабочую силу, не разбегающуюся из-за дефицита прекрасной половины человечества. В результате в выигрыше все – мужчины, невесты, гиганты индустрии. Оседлое население, устойчивое развитие. По такому ведь принципу развивались и наши рыбные районы, где помимо рыбных хозяйств, было развито и полеводство, и животноводство, и строительство. Всем находилась работа, и никто никуда не переезжал без особой нужды в этом. Всё это было отдано на слом. Вместо этого, управленцы ударились в получение максимально быстрой и доступной прибыли и к ликвидации всего, что видится им на сегодняшний день нерентабельным. В результате была заброшена пашня, еле влачит существование, по примеру натурального хозяйства, животноводство. В таких условиях прибрежные районы стали стремительно превращаться по примеру «банановых республик» в районы с монопроизводством. Выросло там уже целое поколение, которое не знает и не умеет ничего, кроме рыбной ловли. Ведь это единственный способ заработать. Больше взять средства к существованию не откуда, кроме как из озера или водохранилища. Отсюда и психология – тащи из воды всё, что шевелится, ловись, рыбка, большая и малая, может её на наш век хватит? И никакими полумерами в виде копеечных штрафов эту психологию не сломать. Да хоть батальон речной пехоты туда дислоцируете, будут тащить, потому что голод не тётка, толкает и на более запретное. Пример с браконьерством на Каспии и в дельте Волги известен. Это борьба с ветряными мельницами. Нужен комплексный план по возрождению районов, нужны сравнимые по заработкам другие рабочие места.
В отчетах все прекрасно
Но, видимо, не все в ответственных кабинетах готовы распрощаться с рыбной лихорадкой. У них свои причины – одни не умеют составить логичный план по перепрофилированию районной экономики и продвинуть его в правительстве, другие – не хотят этого из-за личной заинтересованности в рыбном бизнесе. Кому-то просто выгодно сидеть в кабинете и составлять ежемесячные отчёты о кипучей деятельности в деле отлова браконьеров, получая за это весомые премиальные к должностному окладу. Ведь можно только удивляться не мудреным бюрократическим уловкам наших чиновников.
Издавна считается, что управлять чем-то результативнее всего, разделяя общее на сегменты. Это классика жанра, если хотите. Разделение ведёт к конкуренции, рвению в работе, соперничеству, к уравновешиванию идей и т.д. Вспомним незабвенный фильм «17 мгновений весны». Там в гитлеровском гадюшнике всё проходит в атмосфере подозрительности, конкуренции между двумя ведомствами – СС и СД, интригами Шеленберга и кознями Мюллера. И ведь эта адская кухня эффективно работала даже на пороге разгрома, и если бы не гениальный Исаев-Штирлиц, который довёл эту конкуренцию до абсурда, неизвестно как бы завершилась война. (Шутка).
У нас сегодня всё обстоит с точностью до наоборот. Все ответственные ведомства объединились и теперь из одного сапога варят общую кашу. Этакое братство по оружию. Созданы межведомственные оперативные подразделения, они совместно ловят браконьеров, контролируют дороги, по которым вывозится рыба, но вот рапорты об успешных операциях пишут раздельно, каждый в своё ведомство. Если сложить все рапорты вместе, то при желании можно получить захватывающую картину, состоящую из постоянных погонь за браконьерами, сотен единиц отобранных орудий незаконного лова, километров уничтоженных сетей и тонн спасённой рыбы, или, по крайней мере, отобранной у незаконных владельцев и переданной на государственную реализацию. Но если эту сумму километров и тонн разделить на три (именно столько ведомств охраняют водную фауну) то картинка блекнет. А если разделить оставшуюся сумму примерно на полторы сотни человек надзорного штата этих ведомств, то и вообще можно прийти к мысли, что проще и выгоднее купить колючую проволоку и оцепить ею озеро. Ущерба будет не намного больше, а экономия для госбюджета весомая. Да ведь ещё и накручивают в рапортах, скорее всего, изрядно, выдавая одну отобранную сеть за три – по количеству ведомств. Но, что самое поразительное, так это разделение полномочий между ведомствами. Да-да, охотятся за браконьерами вместе, но каждый участник совместной оперативной группы может выполнять только одну функцию. Так, сотрудник управления природных ресурсов, может только вылавливать браконьерские сети, но не имеет права задерживать браконьера. Сотрудник природоохранной полиции имеет возможность задерживать, но не имеет возможности вести следствие, и так далее. Вот так и ловят – кто в лес, кто по дрова, а кто-то при этом потирает руки от удовольствия.
Подчиняется ли Алматинская область законам Республики Казахстан?
Ещё несколько штрихов для иллюстрации. На брифинге представителю прокуратуры был задан вопрос:
– Хватает ли у прокуратуры полномочий, чтобы прикрыть известный всему городу пункт реализации рыбы с асфальта, что располагается рядом с центральным рынком и магазином «Берёзка»?
Ответ:
– Там люди торгуют с разрешительными документами. Они зимой закупают рыбу, хранят её и постепенно реализуют. То есть, с точки зрения прокуратуры никаких нарушений нет, а что касается антисанитарии, то этот вопрос находится в компетенции санитарно-эпидемиологической службы, преобразованной недавно в департамент по защите прав потребителей.
Вот когда поступит документ о нарушениях санитарной обстановки и предписания не будут не исполнятся, тогда мы имеем право, по заявлению из департамента по защите прав потребителей вмешаться в этот процесс.
Что остаётся сказать после такого ответа, кроме популярной фразы – как у вас всё запущено. Или ещё один вопрос:
– Почему до сих пор не запретят ввоз в наш регион запрещённых мелкоячеистых сетей из Китая? Ведётся ли совместная работа по этому вопросу с таможенными службами?
Ответ:
– Такие сети попадают в наш регион не напрямую из Китая, а из южных регионов страны, точнее из Алматинской области. Воспрепятствовать этому мы не можем.
Так и хочется вдогонку спросить: «А что, Алмаатинская область не входит в юрисдикцию республиканских органов? Там какой-то особый таможенный контроль?
После подобных ответов начинаешь сомневаться – удастся ли прокуратуре, впрочем, как и другим многочисленным ведомствам, проконтролировать разведение молоди судака. И будет ли вообще судак, да и другая рыба в наших реках и озерах в недалеком будущем?
Сергей МИХЕЕВ