Являемся ли мы собственниками приватизированного, либо приобретённого и выстроенного за счёт собственных средств жилья? 
До конца прошлого столетия этот вопрос казался риторическим. Но настало время, когда элита, пользуясь нахождением во власти или близостью к власти и гарантированной безопасностью, наперегонки бросилась растаскивать созданные трудом многих поколений доходные отрасли экономики и Богом данные всему народу, включая наших потомков, запасы невосполнимого природного сырья. И чтобы отвлечь внимание истинных хозяев этих несметных богатств от варварского их разграбления и создать видимость причастности всего населения к разгосударствлению общенародного достояния, на самом высшем уровне было принято политическое решение о приватизации жилья.
Была и ещё одна стратегическая цель – разделить по имущественным признакам сформировавшийся на общинных традициях предков и социалистическом равноправии единый народ. В соответствии с неоспоримой истиной – «разделяй и властвуй». Ведь никто не сомневается, что квартира на Стрелке на два порядка дороже равной по площади квартиры в Согре или на Аблакетке.
Сегодня же, когда все, что может дать хоть какую-то прибыль, включая должностные привилегии по распределению и присвоению бюджетных средств, уже перераспределено между «сильными», наша собственность на жильё – вопрос далеко не очевидный. Ведь высокопоставленным любителям легкой наживы (именно наживы, а не прибыли) для удовлетворения своих алчных аппетитов остаётся только существующее жильё. Именно существующее, а не то, которое только хотят построить. Вовсе не обязательно быть докой в рыночной экономике, чтобы уяснить – в условиях, когда монопольные тарифы на услуги произвольно формируют никому не подконтрольные, тесно связанные финансово с властями коммерческие структуры, собственник жилья неизбежно становится их заложником. Это азбука! Вопрос только во времени, в течение которого долги собственников превысят их возможности. Но запланированный результат один: отъём жилья! В порядке очереди: люмпены – пенсионеры – средний класс – и далее по списку.
Рассмотрим ситуацию объективно и беспристрастно. Единственная серьёзная ценность, которой располагает подавляющее большинство наших граждан, и которую легко и безнаказанно могут отнять – это жилплощадь. Коммерческая стоимость квартир в областных или промышленных городах, не говоря уже о двух столицах, несопоставима с доходами их владельцев. А если так, то жилплощадь, уже в обозримом будущем, начнут отнимать, не оглядываясь на Конституцию, общечеловеческие ценности, и не мелочась на гуманизме. Сомневающимся – предлагаю побеседовать с обманутыми дольщиками. Им не помогло ни первое, ни второе, ни третье. В условиях целенаправленно навязанной нам коррумпированным режимом криминально-олигархической экономики, если человек обладает большей собственностью, чем способен защитить – в материальном, правовом и политическом отношении, то его в лучшем случае ждет расставание с собственностью, в худшем – с жизнью. И чем настойчивее власти «углубляют» нас в реформы ЖКХ, тем меньше наше отличие от обездоленных бомжей, детей-сирот, одиноких пенсионеров, уже потерявших жильё.
До всеобщей приватизации жилья тарифный произвол системообразующих монополистов довольно надёжно ограничивался низкими внутренними ценами на энергоресурсы, государственной собственностью на жилой фонд и коммунальные сети, правом неприкосновенности жилья. На стороне жильцов было и техническое устройство инженерных сетей, при котором невозможно было измерить потреблённое количество услуг и отключить отдельную квартиру от коллективных сетей.
Кроме этого, от прямого давления монополистов жильцов защищала непрямая оплата услуг ЖКХ – через кооперативы, домоуправления и др.
Таким образом, поставщикам коммунальных услуг противостояли не отдельные квартиросъемщики, а своеобразные сообщества жителей целых домов, кварталов и само государство.
Не удивительно, что после приватизации, а затем и коммерциализации услуг ЖКХ, важнейшей заботой монополистов стала «индивидуализация» отношений с «собственниками» номинальной жилой площади, позволяющая разорять и грабить жертвы в индивидуальном, точечном порядке, не затрагивая ближайших соседей, чей черёд ещё впереди. Незаметное для плательщиков устранение коллективных посредников – кооперативов, ДЭЗов и пр., самоустранение государства от нужд населения и переход на «прямую» оплату услуг монополистов создали возможность предъявления судебных исков к отдельным «собственникам». А это – юридическая основа для долгового захвата жилплощади поставщиками услуг.
Следующий шаг к отъёму жилья у «собственников» – принудительное внедрение приборов учёта, позволяющее значительно сократить потребление коммунальных услуг. Только за счёт этого монополисты могут без каких-либо реконструкций, на те же мощности, подключить в два-три раза больше потребителей, в том числе и так называемые «буржуй – городки» для элиты. Отсюда и повсеместные, вне генплана точечные застройки наших дворов, и возведение на месте «сталинок», «хрущевок» многоэтажных тысячеквартирных «муравейников».
И если на первом этапе плательщикам временно дозволяют сэкономить, то в дальнейшем счётчики неминуемо станут важнейшим инструментом прессинга. Другого просто не дано! Характерно, что показания счётчиков, ещё недавно не имевшие юридического наполнения, благодаря лоббистам энергетических и коммунальных монополий в законодательной власти, постепенно приобрели юридический эквивалент «живым» деньгам. А это не только фактический переход к международным «энергетическим валютным стандартам» (при нищенских доходах населения), но и ответственность граждан за несанкционированное и неоплаченное пользование благами цивилизации. Последним рубежом обороны, не позволяющим судебным приставам ворваться в квартиру и отпилить «болгаркой» трубы, была входная дверь, защищённая правом на неприкосновенность жилища. Однако, коммунальные беспредельщики, при помощи судебных решений о принудительном отключении, конфискации в счёт долгов имущества и выселении за неуплату, легко преодолели эту преграду.
Да и технический прогресс работает не на снижение тарифов, а на увеличение прибыли монополистов. Уже разработаны и запущены в производство мобильные установки с выразительным названием «Спрут». Процедура отключения приобретает наукоемкий характер. В подвале вскрывается стояк и в отверстие вводится зонд, оборудованный гибким кабелем с видеокамерой, которая позволяет безошибочно определить и блокировать специальной пробкой место врезки любой отдельно взятой жертвы.
Вот так постепенно и берут наше жильё в осаду. Так являемся ли мы истинными собственниками своего жилья?
Сергей БРИТВИН