Часть III. Творец Афгана
А теперь вспомним обстоятельства ввода наших войск в Афганистан в декабре 1979 года. Для США, изнемогающих под грузом тяжелейших проблем, это вторжение стало просто даром небес. Сбывалась их самая заветная мечта: русские получили третий фронт противостояния – с мусульманами в дополнение к натовскому и китайскому. Рассорились с исламским миром и получили свой Вьетнам.
Именно Андропов был тем человеком, чьё слово окончательно убедило Брежнева решиться на ввод войск. На совещании у Брежнева по афганскому вопросу руководство Генерального штаба ВС СССР (Н.В. Огарков, С.Ф. Ахромеев и В.И. Варенников), а также командующий сухопутными войсками И.Г. Павловский выступали против ввода войск, так как считали, что внутренние конфликты афганское руководство должно разрешать исключительно самостоятельно. Наше военное присутствие спровоцирует на развязывание боевых действий и приведёт к усилению мятежного движения в стране, которое в первую очередь будет направлено против советских войск. А слабое знание обычаев и традиций афганцев, особенно ислама, национально-этнических и родоплеменных отношений поставит наших воинов в весьма тяжёлое положение. После столь резких возражений военных Брежнев, который всегда прислушивался к позиции Генштаба, заколебался. В этот момент слово взял Ю.Андропов и показал, кто на тот момент являлся «великим визирем», а значит и главным властелином воли и разума Генерального секретаря.
Становится ясно, что армия далеко не всегда является инициатором войн, конфликтов и переворотов, что зачастую рисуется в головах обывателей. Которым видится, что кровожадные генералы в силу своего воспитательного и профессионального инстинкта, только и мечтают как бы организовать какую-нибудь «войнушку» и заработать себе дополнительные чины, награды, славу. Малая доля истины, конечно, есть. На самом деле в новой истории – это удел развивающихся, слаборазвитых стран третьего мира. Вопросы о применении силы у великих народов решает исключительно политическое руководство, где армия играет всегда подчинённую роль инструмента политики и не более. На примере той же России, чтобы далеко не ходить, мы знаем, что последние попытки военных играть значимую, самостоятельную роль в принятии важных для страны вопросов, закончились ещё в начале XIX века (убийство в Михайловском дворце мартовской ночью 1801 года, было последней успешной попыткой навязать свою волю политическому руководству). На протяжении последних двух веков, урожайных на войны, революции, перевороты и так далее армия была вытеснена на политические задворки. Российский бонапартизм в военном исполнении был умерщвлён. А все робкие, неуверенные попытки сыграть самостоятельную партию, заканчивались одиозными провалами (от декабристов, через Л.Корнилова, А.Колчака, А.Деникина, до М.Тухачевского с компанией, Г.Жукова и позднейших: ГКЧП, А.Руцкого, А.Лебедя, Л.Рохлина и др.). Это к тому, что военные в силу политических и исторических причин не могли быть зачинщиками Афганской авантюры. Плохо то, что они не могли (в который раз) отстоять свои убеждения и несут во главе с маршалом Д.Ф. Устиновым свою долю вины. Есть и другая более объективная причина. Подобные «мероприятия» по типу Афганской войны, немыслимы без предварительного сбора и анализа разведданных по всему периметру «темы». Без них армия слепа и неэффективна, а главное, не знает конечных целей и задач своей миссии. Эту работу для неё решали два самостоятельных и конкурирующих меж собой института разведки – ГРУ (Главное разведывательное Управление ВС) и КГБ (расшифровывать не надо). Несмотря на схожесть выполняемых функций в работе этих структур, исторически есть различия. Они замкнуты на разных заказчиков. Первое (ГРУ) в большей степени отвечало на потребности непосредственно самой Армии и поэтому больше внимания уделяло прикладным военно-специфическим вопросам, снабжая ВС разведданными оперативно-тактического характера (от метеосводок и топографической привязки к местности до дислокации войск и военно-промышленного потенциала военного противника). КГБ преимущественно вело аналитическую разведку, учитывая при этом и данные ГРУ, и выносило свой вердикт уже на политическом и стратегическом уровне. Вот поэтому-то ГРУ и стоящая за ней Армия, играют хоть и важную, но, всё же, подчинённую роль в выработке стратегических и политических решений. Поэтому последнее слово перед «Рубиконом» оставалось у КГБ и его председателя.
Взяв слово Ю.Андропов, опираясь на некие «данные агентуры» заявил, что ЦРУ США проводят операцию по созданию «Новой Великой исламской империи» с включением в неё южных республик из состава СССР, что США уже подготовили батареи ракет «Першинг» к тому, чтобы в ближайшее время развернуть их в Афганистане. А это ставит под угрозу наши стратегические объекты, в том числе космодром Байконур. Одновременно Андропов пугал Политбюро и китайской «страшилкой». И то, и другое было откровенной чушью. Китай только зализывал раны после унизительного провала своего вторжения во Вьетнам в феврале-марте 1979 года. Китайцы понесли тогда огромные потери и убедились в плохой боеспособности своей армии. Американцы же находились в сильном кризисе. Для слабого президента Джимми Картера устраивать второй Вьетнам, всего через четыре года после позорного бегства оттуда, было самоубийством. Янки решатся на первое послевьетнамское вторжение в другую страну только в октябре 1983 года (крохотная Гренада), во время правления Андропова в Кремле. Какое к чёрту, могло быть вторжение США в Афганистан тогда? Ведь неизбежно вспыхивала партизанская война против янки. И тот же СССР помогал бы им оружием и советниками-добровольцами. Американцы никогда не решились бы ввести ядерное оружие на такой «плацдарм». Сегодня мы знаем, насколько сильны были в этот период позиции советской разведки в США. И представляется более чем сомнительным, что председатель КГБ не знал об истинных намерениях США в Афганистане. И о том, чем там занималось ЦРУ. Совершенно очевидно, что Андропов не мог не знать, что никакие ракеты к переброске в Афганистан не планируются. То, что мы знаем 30 лет спустя, было наверняка известно главе КГБ СССР в 1979 году. Равно как и то, что Штаты мечтают втравить русских в затяжную войну с мусульманами. Тем не менее, Андропов сделал всё, чтобы наши войска вторглись в Афган. Под его крылом планировалась залихватская операция по демонстративному штурму президентского дворца в Кабуле силами вновь создаваемого им спецназа. Тогда эта группа называлась «Гром», сейчас «Альфа». Под прикрытием частей высадившейся 103-й воздушно-десантной дивизии. Спрашивается сейчас: зачем было уничтожать главу Афганистана Хафизуллу Амина, который, собственно, и пригласил наших военных советников себе на помощь? Как разумнее было бы помогать ему горючим и оружием против собственных непримиримых исламистов, воистину бесценным, особенно в первые дни. Именно они помогли личному составу обрести уверенность и присутствие духа в сложной обстановке первых дней. И в целом, с позиций сегодняшнего дня можно сказать, что качество подготовки советских ВДВ было на достаточно высоком уровне, а по части решительности и самоотверженности превосходило на тот момент все аналогичные войска вероятных противников.
Глубокой осенью 1979 года я находился в учебном центре дивизии, обеспечивавшим подготовку молодого пополнения. Этот центр находился в живописном лесном месте, около озера Лесвидо, что примерно в 30 км от Витебска. Вечерами личный состав, включая дежурных офицеров, обязан был смотреть программу «Время», в конце которой всегда шел прогноз погоды на весь тогда бескрайний, 15-союзный СССР. В конце ноября было замечено особое любопытство офицеров, прежде не отмечавшееся, к погоде в Среднеазиатских республиках, что дало повод для размышлений о переброски дивизии на юг, для демонстрационных учений, в связи с разгорающимися тогда иранскими событиями. Подчёркиваю – именно иранскими. К тому же недавно приезжал в Москву новый лидер Афганистана – Хафизулла Амин, недавно вставший к рулю власти вместо скоропостижно умершего (так сообщалось) Нурмухамеда Тараки. Встреча с Кремлёвским руководством прошла в атмосфере дружбы, добрососедства (как подчёркивала официальная пресса) и полного взаимопонимания по вопросам стабильности в регионе. Поэтому мы скупую, официальную информацию об Афганистане, что называется, пропускали мимо ушей. Всё внимание к Ирану, к драме с заложниками. Так мыслили накануне, не только рядовой и сержантский состав, но и младший, и средний офицерский корпус дивизии.
Следующая ниточка убеждённости о неотвратимости «южной акции» появилась после того, как новых призывников, ещё недообученных, и даже не переодетых в современную форму (вновь призвавшимся поначалу выдавалась форма старого образца, с глухим воротничком и брюками-галифе. Они примут первый бой в этой форме, некоторые погибнут, так и не успев примерить на себе стандартное обмундирование), примерно на месяц раньше срока заставили принимать Воинскую присягу, после принятия которой призывник официально является солдатом. В душе, конечно, мы все себя тогда успокаивали тем, что, в крайнем случае, слетаем куда-нибудь на недельку-другую в Фергану или Кировобад к коллегам по ВДВ. Демонстрационно пошумим и потусуемся на учениях, на страх американцам и с призывами «Руки прочь от Ирана!» вернёмся в благословенную, тихую, заснеженную Беларусь, в уютные коттеджи с обустроенным распорядком и бытом… «Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути…»
14 декабря 1979 года утром, затемно, прозвучала «Тревога». И уже через несколько минут, до нас, ещё полусонных, стали доходить слухи, вызвавшие минутное удивление, растерянность, что читались в глазах у всех, включая офицеров – что тревога не учебная, плановая, а боевая, что это всерьёз и возможно надолго. И летим не куда-то в Фергану или Ашхабад. Наша цель – Афганистан. На этом закончились наши догадки и сомнения, пробудившийся от сна разум обрёл реальную цель. Операция началась.
Сергей МИХЕЕВ
(Продолжение следует)
