Написать эту статью меня натолкнул рассказ одноклассницы, назовём её еленой. Она приехала домой из европейской страны из-за болезни родителей. Мать слегла, и за ней требовался медицинский уход, а вот отец… отец требовал особого ухода. Физически более или менее сохранившийся для своих 84 лет, он любит ходить, и много ходить. 
Но старость уже сделала своё дело, и поэтому ему требуется особый уход, практически как за малым ребёнком. И вот тут — то и столкнулась моя одноклассница с практически непреодолимой проблемой. Что делать с отцом? Есть сестра, отец может это время пожить у сестры, но все работают, и нет возможности постоянно находиться дома с отцом. Оставлять одного тоже нельзя — может натворить всё, что угодно. Да и врачи советуют не выдёргивать таких стариков из привычной обстановки. Обсудив с сестрой варианты, Елена решила поискать пансионат для пожилых людей, которых за границей огромное множество, на любой вкус и достаток.
И вот здесь начинаются первые шоки от встречи с нашей действительностью. Я потом прошла эти шаги, вслед за Еленой, и тоже ужаснулась. Во — первых, в интернете есть всего два предложения об услугах хосписа или пансионата для пожилых людей (можно проверить, заглянув в интернет — пространство Усть- Каменогорска). Первым стоит хоспис в районе Защиты по адресу ул. Вострецова, 9/1. Вторым — хоспис на территории бывшей МСЧ-2, который уже давно переехал оттуда, но сведений об этом в интернете нет. Есть ещё в газетах рекламное объявление о частном пансионате. Елена решила объехать всё, и выбрать достойное место для отца, хотя бы на время болезни матери. Первым она посетила хоспис на Вострецова… Ну, что сказать — по нашим провинциальным меркам может и сойдёт, но по — человеческим … Я бы не хотела оказаться на старости лет в таком заведении. И дело не только в убогом интерьере и устройстве быта стариков, которые находятся там. Здание неприспособлено под хоспис, стоит практически на проезжей части, то есть погулять этим старикам негде. Пациенты находятся на втором этаже и выше. Причём, второй и третий этажи, можно сказать, домашние … Одна комната на двоих, есть кровати, тумбочки, некоторые привозят телевизоры. А четвёртый этаж — для любителей погулять… Их просто закрывают за железную дверь. И, в принципе это нормально для нашей действительности. Мы так привыкли к минимуму в медицине, что уже и не претендуем на что-то большее. Да и контингент, который попадает в этот хоспис — очень часто это старики, которые подверглись насилию в семье! Практически их спасают там, предлагая хотя бы спокойную жизнь. Правда, оказаться выброшенным из жизни семьи, общества – это не самый лучший способ встретить старость. Надо видеть глаза тех стариков – в них уныние и безысходность. Ведь эти люди, прожившие трудную и насыщенную жизнь, прекрасно понимают, что конец не за горами, и как должно быть обидно, что не заслужили лучшей участи. А медперсонал – это героические люди, отдающие свои силы уходу за стариками. Работать рядом с человеческой болью и не сломаться, нести свой крест, это дорогого стоит! Только вот уходу за стариками у нас никого не учат, нет таких заведений.
За границей же хосписы устроены совершенно по другому образцу. Во- первых, история хосписов имеет христианские корни и уходит корнями в глубокую древность. С годами менялись задачи хосписов – если вначале это были дома для паломников, то со временем преобразовались в дома по уходу за безнадёжными и умирающими больными. Забота о людях, больных неизлечимыми болезнями – это очень тяжёлый труд, цель которого предоставить больному возможность достойно прожить оставленное ему до смерти время. Обеспечивая больному человеку комфортные условия и устранение боли, ему даётся возможность вспомнить жизненные моменты, найти умиротворение в прослушивании музыки, встретить смерть без злобы на весь окружающий мир. В хосписах принято поддерживать максимально комфортные и благоприятные условия обречённо больному человеку. Пациентам в хосписах разрешено держать животных, смотреть телевизор, говорить по телефону, пользоваться услугами парикмахера, косметолога, подбирать меню и многое другое. Персонал клиники служит своим пациентам, чтобы они не погружались в тоску и одиночество. Все, кто попадают сюда, обречены, и цель обслуживающего персонала – облегчить пациентам физические и душевные страдания в преддверии ухода в мир иной.
Как организовать больному постоянное наблюдение и необходимое лечение? Как помочь ему осознать неизбежность происходящих перемен и поддержать психологически? Как поддержать его близких, и дать им передохнуть от изнурительной и непрестанной работы – уходу за тяжёлым и умирающим больным? Как помочь одинокому старику умереть с миром и не проклинать нерадивых родственников, которые его бросили? Все эти задачи берёт на себя хосписная служба.
Всемирная Организация Здравоохранения ещё в 1990 году представила наиболее полное определение паллиативной помощи: «Паллиативная помощь – это активная всеобъемлющая помощь пациентам с прогрессирующими заболеваниями в терминальных стадиях развития. Главной задачей паллиативной помощи является купирование боли и других симптомов, а также решение психологических, социальных и духовных проблем».
Первое в России учреждение хосписного типа открыто в Санкт- Петербурге в 1990 году при храме «Церковь Святого Петра». Эта традиция продолжена и в других городах.
В Казахстане первый хоспис открыли в Алматы в 1999 году на базе 2-й городской больницы. Сегодня в центре паллиативной помощи может находиться 100 пациентов сразу (70 койко-мест для больных паллиативной помощи и 30 коек – гериатрия – отделение для пожилых людей). В этом центре две религиозные комнаты – для мусульман и христиан, которые работают круглосуточно. Кстати религиозные организации – главные помощники хосписа. К примеру, от храма Пресвятой Богородицы хоспису помогают 30 волонтёров. На одного пациента приходится почти два человека персонала. Это врачи, медсёстры, санитары, добровольные помощники, которые ухаживают за больными безвозмездно. Все они особенные люди. Брезгливым, чёрствым и алчным здесь делать нечего. Вот так описывают хоспис в Алматы…
Нам пока похвастать особенно нечем. Лично я не увидела в нашем хосписе ни умиротворения, ни спокойствия, только сосредоточенный труд медсестёр и нянечек. Не знаю, используется ли труд волонтёров…
Перед моим поколением встаёт ряд вопросов, которые мы должны решать именно сейчас, потом будет поздно. Мы вступили в возраст, когда наши дети женятся и активно рожают детей. Значит, мы должны стать дедушками и бабушками, нянчится с внуками, читать им сказки, водить в музеи и т.д. А с другой стороны — наши родители входят как раз в тот возраст, который требует ухода за ними. И как с этим быть? Ведь все мы работаем, и до пенсий теперь очень далеко, а долг перед родителями и перед будущими поколениями лежит на нас. Мы хотим оставаться хорошими детьми и отдать должное родителям. Для этого не так много надо – находиться рядом, но современная жизнь не даёт такой возможности. Вот и приходиться думать – что делать…
Возвращаясь к истории с Еленой и её родителями, могу сказать, что она объехала все частные пансионаты у нас в городе. Была и в Предгорном, в доме инвалидов. Подходящего места не нашла, так как отцу надо ходить. Нигде такой возможности нет – участки маленькие, а сидеть на лавочке он просто не может – беспокойный, надо бегать. А вот в Предгорном ей понравилось – комнаты на двоих, есть библиотека, и главное — место для гуляния – небольшой сквер. Но здесь другая особенность – берут только одиноких стариков. Выход, конечно, нашли. Наняли сиделку, и теперь душа за отца более — менее спокойна, но проблема продолжает волновать! Ведь вопрос очень важный. Здесь нужно всё решать в комплексе. Нужны учебные заведения, где обучали бы уходу за безнадёжными больными и стариками. И главное – это должно быть государственной проблемой. Отношение к старикам и детям – вот отличительные черты цивилизации. У нас наблюдается отношение к старикам, как к отработанному материалу. Неужели эти люди не заслужили немножечко тепла и спокойствия в конце жизни?
ОЛЬГА БАБУШКИНА
Редакционное послесловие. Когда в начале 90-х годов шёл лихорадочный передел советского наследства, понятно, что было не до безнадёжных больных и одиноких стариков. Тогда вообще человеческая жизнь ничего не стоила. Но в середине 2000-х, когда в страну полились потоки нефтедолларов, почему же тогда государство не занялось этой проблемой?
Вроде бы и выделяют на здравоохранение миллиарды, сотни миллиардов, но государственных хосписов, или учреждений паллиативной помощи как не было, так и нет. Разве так уж много нужно средств, чтобы помочь умирающим людям? На какой-нибудь фонтан больше тратят. И только тот, кто сам испытал, что это такое, когда рядом с тобой умирающий человек, а помощи нет ниоткуда, только тот, кто прошёл эти круги ада, понимает, что оставлять таких больных один на один с болезнью и страшным оскалом смерти – это преступление. Разве не преступление – выписывать онкологического больного в IV стадии на «амбулаторное лечение» домой?
Тому, кто принимает подобные нормативы, можно пожелать хотя бы на один день испытать ту боль, которую испытывают при раке последней стадии. И лежать, ждать, когда придёт участковый врач, или медсестра, и сделают обез боливающий укол раз в день. А ведь у одинокого старика не может даже хватить сил, чтобы дотянуться до телефонной трубки и молить о помощи! И он вообще может сойти с ума от боли. А сколько хлопот нужно, чтобы выписать рецепт на получение сильных обез боливающих с наркотическим содержанием! И всё это должны делать близкие больного, ведь он сам уже не может ходить по больницам, стоять в очередях, зачастую прикован к постели.
Но думают ли об этом медицинские чиновники? Ведомы ли им вообще людские страдания и слёзы? Ещё в 2012 году мы поднимали эту тему, обращались с письмом в министерство здравоохранения. Нам ответили, что паллиативная помощь будет развиваться. И где она? Отдана, в лучшем случае, на откуп частным фирмам. А с приходом страховой медицины, видимо, о безнадёжных больных и вовсе забудут. Мне интересно одно – неужели чиновники действительно думают, что они Бога за бороду схватили, и у них всё время всё будет только тип-топ и в шоколаде? Ведь они всего-навсего простые смертные. И их тоже ждёт конец, и может быть, такой же мучительный.
P.S. Когда верстался номер, прошла пресс-конференция заместителя начальника областного управления здравоохранения Сергея Попова, посвящённая введению страховой медицины. На ней наши журналисты задали ему вопрос – будут ли открываться хосписы в условиях обязательного медицинского страхования? Оказалось, что паллиативная помощь, всё-таки, будет финансироваться Фондом обязательного медицинского страхования. Таковы радужные планы. Но реально — ни в ближайшей, ни в отдалённой перспективе открытие государственных хосписов, как заявил чиновник, не представляется возможным. Управление здравоохранения уповает на развитие частной медицины. Якобы конкуренция позволит решить этот вопрос силами частных медицинских заведений. Комментарии излишни.