Комментарии по поводу телепередачи «Открытая Студия» с Нурланом Еримбетовым, показаной по телеканалу «Астана», 29.10.2012 года.
(Теледебаты по поводу размещения склада Низко Обогащенного Урана – «НОУ», на территории Ульбинского Металлургического завода – «УМЗ», расположенного в черте города Усть–Каменогорска).
Прежде всего, хотелось бы выразить свою признательность всем участникам теледебатов и их организаторам, за то, что они состоялись. Не только весь Казахстан, но и страны ближнего и дальнего зарубежья смогли узнать о готовящейся, еще одной акции по «безвредному» и «экологически чистому» складирования «НОУ» в центре Усть–Каменогорска.
Абсурдность этого «проекта» и его «коммерческая целесообразность» настолько очевидны даже тем, кто весьма далек от понимания технической сути и экологической опасности данной затеи. В дополнение к той «Таблице Менделеева», которая уже сейчас «витает» в атмосфере Усть – Каменногорска, жителям города постоянно подбрасываются очередные «сюрпризы».
Теперь нас пытаются убедить в «безвредности «НОУ» (гексафторида), хотя все знают, что от него радиационный фон, на территории УМЗ навряд – ли уменьшится (»Уран, он и в Африке уран!"). Участвовавший в дебатах заместитель директора УМЗ Гагарин обнародовал весьма «интересные» данные о том, что доля УМЗ в загрязнении атмосферы города составляет не более 0,1%, с чем мне, как бывшему работнику Промсанлаборатории и ЦНИЛА УМЗ, занимавшегося вопросами экологии, трудно согласиться.
Даже в то время (до развала Союза) элементы «подтасовок» под «нулевые» балансы по потерям продуктов переработки были не редкостью. А перевозка пыли из сборного газохода цеха пылеулавливания в «голову» бериллиевого производства, с целью скрыть истинные потери в технологии, привели, в конечном счете, к аварии 12 сентября 1990 года, «заложниками» которой являются горожане и до сих пор.
Вот здесь -то и встает главный вопрос, касающийся организации склада НОУ на УМЗ: всю ли правду огласили власть предержащие по данному вопросу, или это полуправда!? Судя по простому перечню тех стран, которые согласились участвовать и спонсировать этот проект, он весьма привлекательный в плане инвестиций. Так почему же ни одна из этих стран не выставила свою кандидатуру на участие в тендере, который, несомненно, должен быть организован!?
Почему же не ведется конкурентная борьба за право реализации этого проекта в своей стране!? Да потому что, наверное, есть очень веская причина, по которой всем им легче «откупиться», чем реализовывать этот проект на своей территории.
Причину эту знают многие восточноказахстанцы и корнями она связана с Семипалатинским Ядерным полигоном, который был объектом «двойного» назначения: помимо испытания ядерных устройств, которые были основной его деятельностью примерно до середины шестидесятых годов, на первый план вышел вопрос о захоронении генерированных атомных отходов АЭС СССР и стран СЭВ.
Так же как и ядерный полигон в «Неваде» (США), где захоронены тысячи тонн генерированных отходов АЭС, Семипалатинский полигон перешел из ведомства Минобороны в совместное распоряжение с Министерством Среднего Машиностроения и из 435 взрывов, произведенных на Семипалатинском полигоне, более трехсот были произведены с целью «захоронения» отходов АЭС.
Об этом более чем «красноречиво» говорили предупреждения о взрывах мощностью 15 – 150 Килотонн, где цифра 15 означала мощность закладываемого ядерного заряда («пистона»), а 150 – непредсказуемая мощность урана 238 (Плутония – способного к ядерной реакции), полученного из Урана – 235 после его генерации.
При общей стоимости одного взрыва порядка 750 миллионов рублей (доллар США в то время составлял 90 копеек) министерству обороны доставалось не более 10%, что и подтвердилось двумя последними взрывами после закрытия полигона, за которые Россия заплатила Казахстану 1,5 миллиона долларов.
После закрытия Семипалатинского Ядерного Полигона, проблема захоронения ядерных отходов АЭС возросла многократно, как и стоимость этих работ, а поскольку методики и специалисты в этой области сохранились, то чиновники атомпрома ищут всяческие (праведные и неправедные) пути решения этой проблемы и, в первую очередь, по принципу: «После нас – хоть потоп!».
Увеличение полноты сгорания топлива и снижение количества отходов за счет добавления в ТВЭЛы частиц плутония (ураново-плутониевые генераторы), привели к крупномасштабным катастрофам, а устройство и оборудование штолен (по типу Семипалатинского полигона) долго и накладно.
Наиболее перспективным способом захоронения на сегодняшний день является использование старых штолен и выработок рудников, куда можно свозить отходы АЭС и там хоронить методом атомного взрыва (по типу Семипалатинского полигона).
Именно это и имел в виду Мэлс Елеусизов, когда говорил в телепередаче о количестве НОУ в 60 тонн (один ж/д вагон). Действительно, нет никакой гарантии, что под видом гексафторида урана к нам не повезут с целью захоронения отходы АЭС. А как проверишь? Контейнеры запечатанные. Верить только чиновникам и МАГАТЭ? Мэлс Елеусизов так и сказал – стоит только проторить дорожку, а там и отходы могут повезти. Только в этом он и видит весь смысл затеи.
К тому же почему-то именно сейчас Казахстан купил спецтехнику для перевозки ядерных материалов. Зачем?
Я далек от цели «нагнетания» напряженности в городе и регионе. Дай бог, чтобы вышеописанные версии оказались на уровне «досужих вымыслов» автора. Но как житель города, отдавший ему более сорока лет жизни, призываю горожан быть бдительными и не поддаваться «сладким» увещеваниям чиновников всех рангов от экологии и атомпрома, которые в порыве своего служебного «рвения» готовы «вершить судьбы» целых городов и регионов.
Владимир ПОПОВ
Президент Экологического
Антиядерного Общественного
Объединения (за физическую реабилитацию и оздоровление населения и территории ВКО) –
ЭАОО «СОЗИДАТЕЛЬ»