рубрику о состоянии городских промышленных предприятий, расскажем в этот раз о положении с фиир (форсированным индустриально-инновационным развитием) на примере средних производств, но, тем не менее, играющих заметную роль в жизни населения городских окраин.
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ
Вообще-то старт по масштабной индустриализации в прошлом заштатного городка, каким был Усть-Каменогорск до войны, начинался не с самого города, а с его дальней окраины, которая даже не входила в административные границы города – населённого пункта Аблакетка. Именно там, по директиве на третью советскую народнохозяйственную пятилетку 1938-42 годов было запланировано строительство ГЭС на Иртыше. В те времена планы не расходились с делом. Уже в 1939 году на Аблакетке начались работы. А тем временем Госплан СССР разрабатывал стратегию дальнейшего развития всего города и региона — с учётом ожидаемой от строящейся гидростанции дешёвой энергии. Её нужно было использовать в промышленных целях, то есть построить рядом другие предприятия. Вот так – комплексно, на десятилетия вперёд, решались тогда хозяйственные вопросы, в которых все отрасли экономики огромной страны были взаимоувязаны в единой цели – по устойчивому развитию социалистической экономики.
Но вскоре грянула война, и мирное строительство пришлось отложить. Однако уже к самому её концу работа по сооружению ГЭС на Иртыше закипела вновь форсированными темпами. К этому моменту стало очевидно, что Рудный Алтай, в силу своих природных возможностей, способен помочь стране в решении вновь появившихся проблем – начиналась ядерная эра и эпоха ракетостроения. Для этого требовались новые металлы, производящие их заводы, и энергия к ним. Так поднимался мощный индустриальный центр – Усть-Каменогорск.
В целом оформился этот облик города к началу 1960-х годов. Пока же вернёмся ко времени строительства УК ГЭС на Аблакетке. Жизнь посёлка в течение всего строительства определяла могущественная организация – «ИртышГЭСстрой», в которую входило много сопутствующих производств – бетонный завод, ремонтный цех и т.д. Когда «ИртышГЭСстрой» завершил строительство на Аблакетке, ни одно, прежде вспомогательное производство в посёлке, не только не умерло, но и получило своё самостоятельное развитие. Просто они перешли с баланса одного министерства на другой, и продолжили свою деятельность. Так советская модель плановой экономики разительно отличалась от рыночной, в которой, пока идёт стройка – живут подрядчики, заканчивается стройка – умирает и большинство подрядных организаций.
Причём, новые цели и задачи ставились и выполнялись без производственного простоя – иначе рабочие коллективы можно было не удержать в целостности. Такие задачи в то время решались безукоризненно и без всякого компьютерного моделирования – за счёт политической воли, безупречного знания экономических законов, справедливой уверенности в безошибочности социалистической модели развития и заложенного в ней потенциала. А уже остальной обсчёт индустриального моделирования вёлся на простых инструментах – логарифмической линейке и бухгалтерских счётах с деревянными костяшками.
Так, к ветке железной дороги, ведущей на Аблакетку, и проложенной в своё время в интересах строительства ГЭС, как к главной транспортной артерии поселка, стали пристраивать новые производственные предприятия. Так формировалась вся логистика производства в посёлке, жители которого на десятилетия были гарантированно обеспечены работой, а сам посёлок дальнейшим своим развитием. Как видим, всё предельно логично, рационально и в то же время экономно для государства и удобно для населения. Вот так и оформился промышленный потенциал – сначала ГЭС, затем открытый для возведения станции бетонный завод превратился в завод ЖБИ, который стал базисным предприятием для мощного строительного треста – «ВостокКазСельстрой» с массой дочерних организаций. Из бывшего ремонтно — механического цеха при «ИртышГЭСстрое» выросло крепкое профильное предприятие «Гидростальконструкция». К концу 50-х годов, дабы полностью загрузить кадровые и инфраструктурные мощности, оставшиеся от бывшего «ИртышГЭСстроя», был возведен новейший завод по выпуску промышленных конденсаторов (УККЗ). Таким образом, индустриальный ландшафт посёлка, включённого к тому времени в городскую черту Усть-Каменогорска, был сформирован.
СПУСТЯ БОЛЕЕ ПОЛУВЕКА
Чем сегодня живёт индустрия посёлка? Как удалось ей подстроиться к новым экономическим веяниям и моделям? Что думают об этом ветераны предприятий, стоявшие когда-то у истоков промышленного развития Аблакетки?
Да, полвека — это изрядный срок. За это время – «иных уж нет, а те далече». С началом рыночной эпохи производственный потенциал стал улетучиваться из 15-тысячного района города, как воздух из проколотой шины. Более всего пострадали от «великого рыночного оледенения» поселковые гиганты экономической жизни, определявшие прежде и всю социальную политику Аблакетки – «ВостокАгропромстрой» (бывший «ВостокКазсельстрой») и Усть-Каменогорский конденсаторный завод. Первый из них, на котором прежде работало до половины трудоспособного населения Аблакетки, «скоропостижно скончался», будто мамонт в ледниковый период, не вынеся разрушения сферы его производственного приложения – сельского хозяйства, вместе со всей его инфраструктурой, которое с особым садизмом проводилось в середине 90-х годов. Несколько в другом положении к началу рыночной эры находился УККЗ. Казалось, что его, как фактического монополиста (в масштабах СССР-СНГ) в производстве узкоспециализированного оборудования для энергосетей, ничто не может поколебать, ведь энергетическое оборудование востребовано в любую эпоху. Надеялись, что заказы на завод, хотя бы в рамках вновь образованных стран СНГ, будут идти, если и не в прежнем, то в приемлемо достаточном количестве. Однако, дальнейшее значительное сокращение производства на заводе, консервация и ликвидация больших объёмов оборудования, с неизбежным в таком случае обвальным сокращением персонала, показали, что далеко не всем предприятиям и целым отраслям промышленности, лишённым в мгновение ока попечительской плановой государственной поддержки, возможно удержаться на волнах бушующего хаоса рыночной конъюнктуры.
ОТ СОЮЗНОГО МОНОПОЛИСТА К ТИХОЙ ДЕГРАДАЦИИ
УККЗ возводился не просто как дополнительный источник мощностей в своей отрасли. Он должен был, по мысли госплановцев из 50-х годов прошлого столетия, быть заводом, обеспечивающим до 90% всех быстро растущих в то время потребностей энергетиков в конденсаторах по стране и ещё выдавать свою продукцию на экспорт. Его старший собрат по выпуску данной продукции – Серпуховский конденсаторный завод, что в Подмосковье, был низведён до уровня второстепенного. Примеров такого решения по плановому и устойчивому развитию промышленности в те годы было предостаточно. В те времена не пытались концентрировать всё производство в старых, хорошо оснащённых инфраструктурой промышленных регионах, а старались последовательно развивать все территории, если на них обнаруживался потенциал для создания новых промышленных регионов. Не все и тогда были согласны с таким подходом. Были и в те времена чиновники в союзных министерствах, смотрящие не на далёкую перспективу, а озабоченные текущей оптимизацией расходов – мол, зачем затевать новое производство в провинции, а вместе с тем тратиться на социальное строительство, ведь легче построить новые заводы в старых промышленных центрах, издержек меньше. Тем не менее, торжествовал в те годы принцип – индустрию в регионы, использовать весь потенциал провинции, ещё более сблизить все республики союзного государства на базе общего промышленного развития. Под такую стратегию и был запущен в 1959 году УККЗ.
Не сказать, конечно, что в плеяде таких гигантов местной индустрии как – СЦК, УМЗ, ТМК, а затем ВКМЗ, завод по выпуску конденсаторов был более известным, притягательным по уровню зарплат и т.д. Но свою устойчивую и необходимую нишу в экономике ВКО он занимал. Тем более он многое значил для района Аблакетки, так как принял в своё лоно доставшиеся от ГЭСстроя инфраструктуру посёлка и его население, которое не осталось без работы после завершения строительства ГЭС.
Как сейчас выглядит завод? Конечно, от прежнего величия остались одни воспоминания. На заводе, где трудилось прежде до 3-х тысяч человек, сейчас задействовано около 400. Всё производство стянуто в один корпус, другие стоят пустые и неотапливаемые. Станки и оборудование из них давно пущено на металлолом. Заводское руководство, конечно, пытается остановить падение, но выходит как-то не очень. Вот, вроде, и новое оборудование покупают, и более современную продукцию стараются выпускать, но все усилия не дают уверенности в успешности и процветании. Уже и на сайте завода объявили о приглашении перспективных и надёжных партнёров для общемашиностроительной совместной деятельности, и на международных выставках завод пытается засветить себя, но пока всё безрезультатно. Нет прочной уверенности в завтрашнем дне у рабочих завода. Многие работают за 40-50 тысяч тенге зарплаты, потому как не могут найти для себя лучшего. На Аблакетке уж точно. Молодёжь на заводе не задерживается, какие у неё перспективы с такой зарплатой?
А тут ещё падение экономик у главных оставшихся потребителей продукции завода – России и Украины. К тому же, у них раньше произошёл обвал национальных валют, и пока наша страна не устремилась за ними в этом вопросе, и без того жидкая заводская выручка от продаж сократилась до неприемлемого для нормального выживания уровня.
Почему резко упал спрос на продукцию завода по сравнению с советским периодом — никто в целом сказать не может. Ссылаются на различные разрозненные причины – появилась мощная конкурентная среда в виде иностранной продукции; сократились объёмы заказов из-за увеличения срока эксплуатации конденсаторного оборудования (рост качества и технологий), с другой стороны — общее падение уровня хозяйственных связей с некоторыми республиками бывшего СССР. Другие видят причину в недостаточном менеджменте руководства предприятия. В такой ситуации, считают сторонники подобной точки зрения, нужно более решительно уходить от узкой специализации, то есть переходить к более универсальному производству, как поступают сейчас большинство из машиностроительных предприятий.
Трудно сказать, чьи доводы убедительнее. Может, все вместе взятые. Но факт, что завод, из прежде профильного монополиста своей продукции на 1\6 части суши Земного шара и даже более этого, превратился в скромное предприятие, выжимающее из останков былой силы последние ресурсы. Как тот единственный оставшийся у завода автобус ЛАЗ, выпущенный ещё в предпоследнюю советскую пятилетку, и имеющий сегодня, под стать заводской жизни, строго темно-минорный окрас. Давно канули времена, когда у завода была собственная приличная социальная база – заводской клуб, шефство над школой, пионерский лагерь и т.д. Вот и ветеранская деятельность на предприятии, по словам начальника отдела кадров завода Галины Собченко, сократилась до минимальных размеров.
— Помощь ветеранам завода, мы можем сейчас оказывать только тем, кому за 70. На всех остальных, которых только на Аблакетке проживает более тысячи человек, у завода нет никаких возможностей.
Правда, выход, по её словам, для нового импульса жизни предприятия, есть – это принятие нового Трудового кодекса РК.
— Завод перенасыщен пожилыми по возрасту кадрами, и, к сожалению, нет пока возможности, чтобы эту ситуацию поменять. Старые кадры не могут внести новую струю в обновление завода – нужна молодёжь. А как ей занять места, если нельзя по действующему пока закону увольнять людей, плохо справляющихся со своей работой, с малой производительностью, без перспективы переучивания и т.д.? Вот когда заработает новый кодекс, то начнётся другая кадровая политика на заводе, тогда и возможно ожидать прорыва, — пояснила старший кадровик завода.
Слова её, правда, не новые. С началом рыночных времён мы их слышим постоянно. Не вдаваясь в этой статье в длинную полемику по поводу нового трудового кодекса, всё же зададим себе только один вопрос – а для чего тогда Правительство повышает возраст выхода на пенсию? Ведь оно обещало одномоментно, что с рабочими местами для людей предпенсионного возраста проблем не будет. Или это была отвлекающая от реальности фраза? Судя по тому, как её пытаются наполнить смыслом, будущим содержанием и возможным исполнением на местах, на производстве уже сейчас — легче пожилым рабочим не станет уж точно.
И в завершение рассказа об УККЗ. Вернее, уже не о самом заводе. Несколько слов об участии в экономике предприятий государственных чиновников и управленцев. С приходом перестройки регулирование и вмешательство в производственную сферу чиновников от власти предали анафеме. Что же, доля истины в этом была. Но посмотрите, как нынешние руководители понимают своё участие в жизни производства. Когда у какого-нибудь АО дела идут неплохо – на всех отчётах властей слышатся знакомые фразы — «Под моим чутким руководством! Благодаря моим инициативам!», и т.д. Перефразируя, выглядит примерно так сейчас – «В этом году Мы запустили медный завод на Казцинке! У Нас открылся цех по выпуску титановой сляби!» И далее в том же духе, хотя эти успехи абсолютно полно принадлежат только этим самым АО и ТОО – они вкладывают средства, несут риски и прочее. А вот если заводы потихоньку смолкают, падает производство – то в лучшем случае от чиновников слышится: «Мы совместно ищем варианты… Вопрос у нас на контроле… и всё». Так в чём же заключается участие в хозяйственной жизни громадного по отношению к размерам экономики госаппарата? Он ведёт полезную аналитику по отраслям, по отдельным предприятиям, ищет инвесторов и заказы? Или занимает позицию стороннего наблюдателя, постоянно защищённого от нежелательных вопросов одной единственной фразой, на все рыночные времена – «Мы не имеем возможностей по законодательству вмешиваться в хозяйственную политику частных предприятий». Интересно, что вмешиваться в сроки выхода на пенсию граждан — такая возможность у власти есть и вовсю используется, а ведь это, по сути, косвенное вмешательство. Вот если бы результаты развития экономики влияли на зарплату чиновников, глядишь, и умирающих предприятий было бы меньше.
(Продолжение следует)
СЕРГЕЙ МИХЕЕВ