Часть V «Штурм»
В предыдущей главе было сказано о безукоризненном исполнении воздушно-десантной составляющей операции. Но как бы блестяще она не была выполнена, конечная цель операции – совершение молниеносного переворота, без сложной, кропотливой и, вроде бы, незаметной постороннему взгляду подготовительной работы разведки, дипломатического корпуса, военных атташе и советников, находящихся в Афганистане – вряд ли была бы осуществлена. Именно благодаря тонкой работе по дезинформации, введении в заблуждение об истинных планах советского руководства, удалось достичь почти абсолютной внезапности. Руководство Афганистана во главе с Х.Амином, его контрразведка, армия буквально до последней минуты были в неведении о намерениях СССР по полномасштабному перевороту и вводу в страну значительного контингента войск. А когда переворот стал явью, у афганского руководства, раздираемого к тому же противоречиями изнутри, не осталось ни воли, ни времени на организацию достойного отпора. Поэтому именно хорошо подготовленная внезапность действия, вкупе со слаженной работой всех механизмов, задействованных в операции – разведки, авиации, войск – дала такой блестящий начальный результат.
Здесь опять трудно удержаться от сравнений. В декабре 1994 года о предстоящей операции на Кавказе говорили чуть ли не на овощных рынках Москвы в кругах кавказской диаспоры. И когда эта операция в конце декабря (почти в одни числа с кабульской) началась, чеченские мятежники встретили российские подразделения транспарантами – «Просим пожаловать в ад!». И устроили, но в целом не благодаря каким-то выдающимся боевым способностям, а за счёт бездарности и продажности тогдашнего российского руководства.
В Кабуле ничего подобного и похожего на ад, на кровавую мясорубку не было. Используя фактор внезапности, подразделения десантников, как бы исполняя заветы Ильича из октября 1917 года, быстро овладели всеми узловыми важными объектами афганской столицы: аэродром, электростанция, радио «Бахтар», городская цитадель – тюрьма, казармы афганской армии, автономные источники водоснабжения и т.д., подавляя на корню разрозненные и тщетные попытки отпора. Был сразу же оцеплен и взят под охрану квартал с дипломатическими посольствами, выставлены блок-посты на важнейших перекрёстках и дорогах. Параллельно этому шёл штурм резиденции Х.Амина силами спецподразделений группы «Гром» (будущей «Альфы»). Это здание почему-то потом назвали дворцом, хотя так назвать это приземистое, вполне современное по архитектуре здание-комплекс, более напоминающее укреплённый пункт на вершине холма, можно только включив воображение. Именно вокруг этого ключевого во всех отношениях пункта и развернулись основные события той декабрьской ночи. О штурме написано уже много воспоминаний, снято документальных фильмов и передач и поэтому нет особой нужды в размерах статьи останавливаться более подробно на этом событии, пересказывая уже давно всем известное.
Хотелось бы поделиться собственными воспоминаниями и переживаниями тех дней, чтобы читатель более полно ощутил картину происходящего изнутри, в непарадном формате. Сегодняшняя молодёжь, да и не только она, судит о военных событиях в основном из «показушных» фильмов типа «9 рота», «Грозовой перевал» и пр., где война смонтирована в жанре максимального экшена, сплошного боя со спецэффектами, глянцевого героизма и прочих «возвышенных художеств». Мне думается, что более реальное видение боевых действий в современных локальных войнах и конфликтах отображено в таких картинах, как легендарный «Апокалипсис сегодня» Ф.Копполы или российский «Блокпост». Именно на них надо ориентироваться молодёжи, мечтающей о ратных свершениях. Война – явление многомерное и для каждого она проходит по -разному. Для кого-то она заканчивается в первые же часы нахождения на ней, когда боец её ещё и не почувствовал. Для других она вспоминается многомесячным, томительным, одуряющим от скуки и безделья несением караульной службы на спокойном блокпосте – без выстрелов и других «романтических геройств». Но практически для всех война запоминается ежедневным ощущением скрытой или явной опасности, нервным перевозбуждением, «чёрным», тяжёлым физическим испытанием. Война деформирует личность. Кто-то, упоённый первой лёгкой, шальной победой, видом крови поверженного врага, уже не может остановиться и для него война становится «мать родна» на всю оставшуюся жизнь, её он с благоговением вспоминает и восхваляет себя в ней. Другой, ощутив страх, боль от потерь товарищей, становится пацифистом и старается вычеркнуть её из своей жизни.
И ещё одно нынешнее распространённое заблуждение относительно современных локальных войн. Многие у нас с детства начитавшись и насмотревшись изрядной дозы произведений о Великой Отечественной представляют в своём воображении все последующие войны приблизительно в таком же формате – то есть со сплошной линией фронта, где «наши» и враги разделены нейтральной полосой и попеременно ходят в атаки и штурмы друг на друга. У современных локальных войн и конфликтов нет сплошных линий, это скорее цепь прерывистых, расчленённых по времени и пространству скоротечных, мобильных операций. И к ним более подходит партизанский или антипартизанский, смотря для кого, формат выражения, без классического фронта, тыла, массированного применения тяжёлой техники и т.д. Уяснив это, можно выявлять картину происходящего.
Вернёмся к вечеру 25 декабря 1979 года. Несколько фрагментов собственной памяти, ощущения от которых сильны и сегодня, 30 лет спустя.
1-й дивизион нашего полка (одна из батарей гаубиц Д-30) идёт на поддержку подразделений, выделенных для захвата цитадели-тюрьмы, вряд ли для освобождения узников, просто надо нейтрализовать афганский батальон, дислоцирующийся на территории цитадели. Мчимся на ЗИЛ-131 по уже тёмным дорогам и переулкам Кабула. Мимо проносятся контуры разномастных застроек, за хаотичной загромождённостью которых вспоминается поленовский «Московский дворик» из XIX века. На одном подобии перекрёстка угадывается массивное строение в 4 этажа, из которого плохоприцельно вырывается светящаяся пулемётная очередь в направлении колонны. По солидному глухому рокоту ясно – ДШК – крупнокалиберный. Противник для автомобильной колоны опаснейший. В ответ с бортов грузовиков обрушивается ливень автоматного огня. Всё здание как будто подключили к иллюминации десятками трассирующих нитей. Для каменного монстра, что слону дробина. Но уже спрыгнул с борта одного из ЗИЛов расчёт гаубицы. Три-четыре минуты – и звучит подавляющий слух выстрел орудия, поставленного на прямую наводку. Видимо, стреляли бронебойным, потому что не последовало фонтана огня и осколков, что имеет место при взрыве фугаса. 122-мм снаряд буквально вырвал часть этажа здания вместе с огневой точкой, как дантист вырывает больной коренной зуб. Дорога открыта. Выдвигаемся к цитадели, где по слухам, невесть откуда появившийся, засел многочисленный, фанатично настроенный на сопротивление гарнизон. Цитадель из того, что можно было увидеть ночью, не поразила, это не Кремль, не Петропавловка, ни даже «Кресты». Под впечатлением недавно одержанной легкой победы на дороге, казалось, проблем не будет никаких и здесь. Гарнизон поначалу оказал огневое сопротивление. И тогда заговорили гаубицы. Однако, эффект оказался на сей раз обескураживающим. Многометровые древние глиняные стены цитадели с лёгкостью и без ущерба для себя приняли снарядные «гостинцы». Последовало ещё несколько залпов. Результат тот же. Уже начали запрашивать поддержку. Если бы гарнизон решился на вылазку, он просто смял бы наши жиденькие цепи своей многочисленностью. Однако, по-видимому, потерявший ориентацию в общей обстановке в городе, не имеющий разведданных, изолированный гарнизон потерял волю к сопротивлению и решил не испытывать судьбу на прочность, а потому капитулировать. К нашему вящему удовольствию и мрачному неодобрению крепостных стен. (Много позже, при осмотре стен, обнаружилось, что наши снаряды, с легкостью пробивавшие современные здания навылет, оставляли в стенах цитадели всего лишь 15-20 см щербины). В случае штурма или осады взятие цитадели стоило бы крови, и, возможно, немалой. А так всё оказалось как при взятии Бастилии или Зимнего и даже проще, без потерь, во всяком случае, убитыми, у нас.
Новый приказ! По данным разведки возможен подход к Кабулу со стороны аэропорта афганских частей верных Амину. В этом случае мы какое-то время сами можем оказаться в ловушке, так как основные силы из Союза могут подойти к столице лишь через 2-3 дня, и всё это время мы имеем лишь одну ниточку связи с Родиной – через воздушный коридор. Но чтобы он функционировал необходимо владение кабульским аэродромом – это наша основная база. Мчимся назад к аэродрому. По прибытии занимаем в кромешной темноте (навигационные огни потушены) оборону по периметру аэродрома у подножья, окаймляющих его гор. О чудо! Оказывается, здесь уже предусмотрительно вырыты стрелковые ячейки (кем и когда?) в полный профиль, даже с нишами для боеприпасов (для наглядности отправлю читателя к фильму «Они сражались за Родину!»). Ячейки цепью растянулись вдоль взлётно-посадочных полос с интервалом в 20-30 метров. Занимаем их и ждём. Здесь необходимо отступление от хронологии повествования, ибо читатель, не прошедший боевую школу, вряд ли оценит психологию бойца в такой ячейке.
Широкое распространение окопная война получила в годы 1 Мировой войны (1914-1918 гг.). Главной причиной, побудившей армии зарыться в землю, было появление на сцене Его Величества-пулемёта, косившего стрелковые цепи, как траву, и многочисленной скорострельной полевой артиллерии с бризантной и шрапнельной начинкой в снарядах. Ходить в атаки при такой плотности огня, которую обеспечивали новые орудия войны, стало самоубийственным. Теперь один обороняющийся с пулемётом мог заменить целый взвод, а то и роту. Война зашла в тупик, оборона одерживала верх над наступлением, а если на него и решались, то быстро захлёбывались кровью, как при Вердене и Сомме в 1916 году, где совокупные потери противников достигли 2 млн. человек за полгода борьбы. Первыми, кто по настоящему оценил новые способы войны и разработал соответствующую тактику боя, были, конечно же, немцы. Где же та новаторская, инновационная Германия- первооткрывательница много из того, что действует и работает до сих пор, от автомобиля до ядерной и космической техники? Всё прибрали к рукам и пользуются этим страны-победительницы, а германский новаторский дух исчез, за последние 65 лет ни одного революционного открытия в мире техники и технологий. Впрочем, пусть этот дух спит и дальше. Не надо будить зверя.
Сергей МИХЕЕВ
(Продолжение следует)
