Почти 21 год спустя Усть-Каменогорск был осчастливлен вторым пришествием бериллия. 
Конечно, не таким масштабным, как 12 сентября 1990 года. Тогда была авария со взрывом, разрушением корпуса бериллиевого производства УМЗ, выбросами. На перестроечной волне горожане тогда вышли на самый массовый в истории города митинг протеста. Народу собралось тысяч 20, люди стояли от Дома связи до площади Ленина, выступления транслировались через репродукторы. Под давлением митинга власти приняли решение вывести Ульбинский металлургический завод за пределы города, это решение было опубликовано в областной газете. Конечно, это было сделано для успокоения народа, никто выполнять это решение не собирался. Да, страсти утихли, и на второй митинг, как раз и посвященный контролю за выполнением решений сентябрьского митинга, в ноябре 1990 года уже собралось около тысячи человек. Проходил он возле Дворца спорта. И все собравшиеся понимали, что переломить ситуацию уже не удастся. Авария на бериллиевом производстве способствовала тому, что в город была направлена союзная комиссия во главе с профессором Назаровым из Москвы. Комиссия исследовала экологическую ситуацию в Усть-Каменогорске и пришла просто к шокирующим выводам. Итоговый доклад комиссия обнародовала уже после развала Союза в январе 1992 года. Политические катаклизмы не дали воплотиться в жизнь и постановлению Совета министров СССР и ЦК КПСС об улучшении экологической обстановки в областном центре ВКО. Это постановление тоже было принято под воздействием этой аварии, когда Усть-Каменогорск прогремел на весь мир, и кадры людей на улицах в марлевых повязках и даже противогазах показали все ведущие телекомпании западных стран. В постановлении предусматривались большие меры, в частности, по переселению людей из промзоны в экологически чистый район Левобережья, даже было решено строить троллейбусные линии. На эти цели выделялись средства, стройматериалы. Документ был принят 5 августа 1991 года. Но через 2 недели произошли события ГКЧП, а через 4 месяца не стало Союза.
Об аварии постепенно позабыли. Но вопросы остались. Никакого серьезного обследования горожан на предмет последствий этой аварии не было. В мире всего три бериллиевых производства: у нас, в Швеции и в США. Так вот, когда американские экологические организации обратились с предложением за свой счет провести исследования в Усть-Каменогорске – им отказали. Американцы говорили: у вас произошел единственный в мире уникальный эксперимент по воздействию бериллия на огромное количество людей. Дайте нам возможность провести исследования. Было это в 1998 году, через 8 лет после аварии. Но их в город не пустили, хотя в то время те же американцы уже хозяйничали в нашей энергетике. На вопрос депутатов городского маслихата тогдашняя начальница горздрава Бельчуевская ответила, что не пустили американцев по линии КНБ. Так почему не пустили-то? Боялись, что выплывет правда о воздействии аварии на бериллиевом производстве на горожан?
Компания «Казатомпром» на запрос нашей газеты в 2007 году и предложение выделить миллиард тенге из своей прибыли на обследование жителей города ответила, что, мол, все нормально. Никакого ухудшения здоровья нет. Да вот только забыть о той аварии как-то не получается. Здоровье горожан неуклонно ухудшается. Онкологические заболевания растут. Об этом на последнем заседании областного акимата доложила начальник управления экономики и бюджетного планирования ВКО Елена Ясинская. По другим заболеваниям есть некоторое снижение, а онкология увеличивается. Каждый горожанин должен посмотреть правде в глаза, и признать, что дети становятся все слабее и болезненнее. Этот вывод можно сделать, посмотрев на наших детей и внуков. Если дети явно слабее здоровьем своих родителей, то внуки уже слабее наших детей – своих пап и мам. Болезни годовалых, трехлеток, пятилетних малышей – уже обычное явление, болезни серьезные. Гораздо реже встречаешь здорового ребенка. Связано это с бериллиевой аварией или нет – мы утверждать не можем. Но не можем и отрицать. Поскольку ясного и четкого ответа на этот вопрос никто не дал, исследования не проводились. А успокаивающие ответы «Казатомпрома» могут ласкать только слух тех, кто их составлял.
Теперь перейдем к событиям на УМЗ 22 июня 2011 года. О том, что произошло на бериллиевом производстве в этот день, сейчас известно уже практически всем. Тем не менее, напомним, и процитируем сообщение пресс-службы Департамента по ЧС ВКО.
«22 июня 2011 года в 7.45 на территории «Ульбинского Металлургического завода» на одном из участков за 10 минут до окончания плавки медно-бериллевого сплава (содержание бериллия до 3%) произошло внезапное разрушение тигля, и расплав вылился в каньон печи. Оператор отключил нагрев печи, персонал эвакуирован из корпуса на место сбора. Пострадавших нет. Прибывшими пожарными подразделениями проконтролировано остывание расплава. Угрозы для жителей города подобное нарушение технологического процесса не представляет. Просьба не вдаваться в панику».
Итак, горожанам сообщили, что ничего страшного не произошло. И попросили «не вдаваться в панику». Этот же лейтмотив был подхвачен вышедшими на следующий день местными газетами, а местный официальный телеканал и совсем отмолчался, не дав хотя бы упомянутый выше пресс-релиз. Усть-каменогорцев даже упрекнули в том, что, дескать, поддались каким-то слухам.
Получается, что все в тот день было тип-топ, и нужно про это забыть? Давайте по истечении 10 дней после событий не торопясь подумаем. Начнем с технологической стороны. Зададимся вопросом: а почему произошло расплавление тигля, то есть ковша, где ведется плавка металла? Один из работников УМЗ, просивший не называть его имени, рассказал, что тигель рассчитан на определенное число плавок. Не исключено, что на этот раз шла уже плавка сверх нормативного количества. Т.е, вполне возможно, что имеет место элементарная сверхэксплуатация оборудования. В данном случае известный лозунг металлургов «Наша сила – в плавках!», не совсем уместен. Его можно переделать – «Наша сила – в допустимом количестве плавок!». Если причина в этом, то где гарантия, что на других производствах и переделах УМЗ также не имеет место сверхэксплуатация оборудования?
Теперь об экологической стороне. Конечно, нас убеждают в том, что никакого вреда окружающей среде эта неисправность не принесла. Так ведь и 12 сентября 1990 года говорили об этом же – мол, ничего страшного, живите обычной жизнью. Даже футбольный матч чемпионата СССР состоится в назначенное время. Правда, матч так и не состоялся. Гости из Актюбинска наотрез отказались выходить на поле и отсиделись в гостинице. Да что там – даже власти Японии старались преуменьшить размеры экологической трагедии после аварии на АЭС «Фукусима» 11 марта этого года. И только когда все стало слишком очевидным, признали весь масштаб катастрофы.
Можно сколько угодно слушать бодрые сообщения, но, все-таки, лучше поверить собственному носу и горлу. Так вот, в тот день даже в районе КШТ нос буквально раздирал едкий, острый запах. На КШТ такого запаха никогда ранее не было. Не было такого запаха ранее и в других районах города. Какие ощущения оставляет в обонятельных органах ставший уже почти родным сернистый ангидрид – мы все прекрасно знаем. Это был не ангидрид. Простой опрос знакомых показал, что такой же запах ощущали и другие жители города. «Драло» горло и нос и на следующее утро, причем опять же в считающемся экологически благополучном районе КШТ. Как все это можно объяснить?
Кстати, в детских садах родителям, бабушкам и дедушкам, забиравшим домой своих чад, воспитатели заботливо подсказали намочить носовой платок и приложить ко рту и носу своих ребятишек. Немало горожан надели марлевые повязки. И правильно сделали. Черт его знает, что мы могли «хапануть» в тот день.
Как нам пояснили, естественно, в неофициальном порядке, бериллий обычно никак не ощущается. Ощущаются окислы бериллия. Но в городе нет аппаратуры, способной контролировать эти самые окислы. Напомним, что из более чем сотни выбрасываемых в атмосферу Усть-Каменогорска компонентов, имеющиеся в наличии приборы способны контролировать и замерять лишь с десяток. Возможно, что никаких выбросов и не было. Ведь на следующий день УМЗ посетил госсекретарь Канат Саудабаев. А может быть и были. Определенно утверждать что-либо можно было бы при заключении лабораторных исследований. А коль нет аппаратуры, то и исследовать нет возможности. Почему-то именно в этот день и в это время и появился в городе раздирающий, неизвестный запах. Простое совпадение? Тогда откуда он появился? Конечно, прочитав эту статью, ярые сторонники того, что «в Багдаде все спокойно» скажут: «Так в больницу-то никто не обращался!». Так потому и не обращался, что не видят люди смысла идти в больницу. Поставят ведь все равно ОРВИ. Поэтому и лечится народ сам, каждый своим способом.
Здесь мы переходим к организационной стороне тех событий. Из неофициальных источников нам стало известно, что природоохранные и контролирующие органы вообще в тот день на УМЗ не выезжали. Дескать, раз все нормально, опасности нет, то зачем и выезжать! А кто сказал, что все нормально? Ни одного заявления официального лица, облеченного властью, в тот день так и не прозвучало. Впрочем, как и на следующий день. Средства массовой информации получили лишь упомянутое выше сообщение пресс-службы ДЧС ВКО. И все! Причем авария произошла в 7-45 утра, а сообщение разослали только в 15-18, причем с пометкой «Срочно!». Ничего себе срочность! На мой вопрос – в чем причина столь долгой задержки в информировании населения? – пресс-секретарь ДЧС ВКО Анастасия Скляр ответила буквально следующее:
«Мы, пресс-служба ДЧС ВКО, информируем граждан и население области о случившихся ЧС, угрожающих жизни людей. Данный инцидент, произошедший утром, не нес никакой угрозы для жителей города. Наши пожарные подразделения выехали по поступившему сигналу. По приезду было установлено, что весь процесс идет под контролем, наши только проконтролировали. Почему сообщили в обеденное время? Объясню – так как в массы поступила дезинформация, народ стал паниковать, говорили изначально вообще о другом производстве, поэтому мы решили внести ясность, дабы успокоить жителей, чтобы люди не паниковали и не распространяли непроверенные слухи. Что касается самого производства на УМЗ, этот вопрос находится не в нашей компетенции».
Интересная позиция. Выходит, не было бы слухов – вообще не стали бы сообщать? А что еще прикажете делать горожанам в ситуации, когда они видят, что к УМЗ подъехало полтора десятка пожарных машин, когда в квартирах раскаляются телефоны и друзья, знакомые сообщают об аварии на УМЗ, просят закрыть форточки, не выходить на улицу, не пускать играть детей, а информации об этом никакой?! Впрочем, не будем придираться к Анастасии. В тот день она приняла весь удар на себя. А решение сообщать или не сообщать принимает, конечно, не она. По всей видимости, была попытка замолчать происшедшее. Кстати, пресс-служба УМЗ свое сообщение разослала не во все СМИ. Наша газета его не получала. В этом сообщении ситуация еще больше смягчается, даже по сравнению с сообщением чээсников. Так, случившееся на заводе называется «производственным инцидентом».
На следующий день не было ни пресс-конференций, ни брифингов, никаких заявлений официальных лиц. Как будто ничего и не случилось. События на УМЗ не вошли даже в сводку чрезвычайных происшествий за 22 июня. Зато департамент по ЧС во всех подробностях расписал, как в Жарминском районе кошка покусала четверых человек. Это происшествие, по мнению чээсников, по значимости превзошло происшествие на УМЗ.
Вообще-то хотя бы на следующий день руководству УМЗ стоило бы пригласить журналистов, общественность, и через них объясниться с народом. Но не посчитали нужным. Отправили пресс-релиз – и за это, мол, спасибо скажите. Могли бы вообще ничего не отправлять. Если бы подобные события происходили в столь любимом нынешними властями Западе, то, с целью предотвращения паники там к народу в первые же часы обратился бы мэр города, как лицо, ответственное за все происходящее на его территории. А если бы он промолчал, как это сделал наш аким Ислам Абишев, то оппозиция быстро отправила бы его в отставку. Но это там. У нас все по-другому, по-своему.
Недавно в городе прошли учения по отработке действий в случае землетрясения. А через несколько дней жизнь проверила всю нашу систему оповещения и действий органов власти в чрезвычайной ситуации уже не на учениях, а в реальности. И система, если таковая вообще имеется, показала свою полную непригодность. По большому счету, только за то, что горожане больше 8-ми часов были в полном неведении о том, что же произошло на УМЗ, должны лишиться своих постов аким города Ислам Абишев, начальник областного департамента по ЧС Руслан Нурбатчанов, начальник областного управления по мобилизационной подготовке, гражданской обороне, организации предупреждения и ликвидации аварий и стихийных бедствий Александр Каширин (название- то какое длинное и мудреное, а толку никакого, с такой мобилизационной подготовкой мы все сгинем от первого же серьезного испытания), и.о. председателя правления АО УМЗ Юрий Шахворостов. Но, естественно, все они сохранят свои должности. Не принята у нас персональная ответственность.
Итак, события 22 июня 2011 года в Усть-Каменогорске уже уходят в историю. Народ поговорил, посудачил, повозмущался, да и занялся своими обычными делами. Но вопросы остались, и серьезные вопросы. Дай Бог, чтобы 22 июня 2011 года не вернулось к нам тяжелыми последствиями для здоровья много лет спустя. И чтобы мы действительно через некоторое время позабыли про второе пришествие бериллия.
Денис ДАНИЛЕВСКИЙ