В этой статье мы намеренно не приводим каких-либо своих комментариев. Никого не обвиняем. Просто констатируем факты.
«…В феврале 2009 года моя дочь поступила в гематологическое отделение с диагнозом «Тяжелая апластическая анемия» (одно из самых тяжелейших заболеваний кроветворения; часто предшествует острому лейкозу крови – прим. авт.)…Улучшения не наблюдалось… Почти ежедневно я заходила к врачам, спрашивала, что делать, говорила, что уже нельзя тянуть время. Каждый раз находился ответ, что должны приехать доктора из Америки, что будут делать операцию, что в Казахстане нет лекарства, которое скоро завезут… Наконец, услышав от больных, что можно получить лечение в городе Новосибирске – я стала искать спонсоров, продала свой дом, все хозяйство, потому что лечение там стоит 5 млн. тенге… Я пришла к лечащему врачу – попросила ее написать справку, что, действительно, моя дочь нуждается в другом лечении, чтобы выделили квоту… Она отказалась… Когда я видела состояние своей дочери – я вновь и вновь подходила к врачу, просила помощи, говорила, что иммунитета нет, постоянная температура… Но справку для получения квоты врач так и не написала. Я сама нашла деньги: продала дом, скот, все, что имела… Нас пролечили в Израиле. Но было уже поздно. Я потеряла единственную дочь», – это слова из письма в облздравотдел мамы 20-летней Аягоз Урсаиновой. Все, что осталось от молодой девушки – вещи и фотографии. На которых она пока улыбающаяся, цветущая, здоровая… А еще мать, которая до сих пор не может найти в себе силы. Чтобы жить, дышать, и… прощать…
…В сентябре прошлого года наша газета писала о другой девочке. Совсем еще малышке – Кристине Щипковой. В свои три года ребенок прошел 10 (!) курсов химиотерапии. Это и неудивительно. Врачи поставили страшный диагноз: рак головного мозга. Последней стадии. Впрочем, после лечения Кристина пошла на поправку. Казалось, надежда есть. Но начались метастазы – опухоль пошла в мозг. Казахстанские врачи от нее отказались, заявив, что больше ничего сделать не могут, и выписали Кристю «под наблюдение у педиатра и онколога по месту жительства». Выписали умирать. Спасти ребенка могли теперь только за границей. За огромные деньги. Родители сходили с ума. Бегали по инстанциям. Распродали все имущество, заложили квартиру.
– Они обили все пороги наших здравоохранительных структур, – рассказывала в том интервью нашей газете руководитель оргкомитета по созданию Народной партии «Алга, ДВК!» в Усть-Каменогорске Индира Какимова. – И нигде им никто так и не объяснил, что для получения квоты для операции девочки за границей нужно подавать письменное заявление. В филиал партии семья обратилась лишь на днях. Мы помогли им составить заявление, отправили везде, где можно.
Времени, однако, не оставалось совсем. Счет пошел на дни. В ноябре прошлого года малышку похоронили.
… Не далее как в прошлом номере наша газета писала о парне. 16-летний Ержигит (на фото) попал в гематологическое отделение города Усть-Каменогорска. Диагноз – лейкоз. Сначала все было хорошо. Потом началось обострение: врачи говорили о последней стадии рака. – Про то, что нам положена квота никто ничего не сказал. Узнали случайно, от людей. Я проходила в облздрав три месяца, никак не могла получить это квоту, – рассказывала Гульмира Джуматаева, мать Ержигита, нам еще на прошлой неделе. Еще на прошлой неделе мальчика можно было спасти. Когда номер находился в типографии – Ержигит умер.
Между тем, Ержигит получил заветную квоту все-таки при жизни. Но воспользоваться ею уже не успел.
– За один день ему сделали визу для того, чтобы пролечится в Израиле, посольство просто пошло навстречу, – рассказывает член партийной ячейки «Алга, ДВК!» в ВКО Ирина Суворова. – Вообще, виза делается неделю. Минздрав просто должен был взять билеты, но он это делал почему-то целую неделю. Мы звонили в министерство здравоохранения, говорили, что мальчику нужна химиотерапия сегодня. Однако, там пояснили, что быстро оформление квоты не делается. Предлагали и такой вариант – мы попробуем найти денег, мать займет, через общественные организации как-то выкрутимся и т.д. А потом министерство эти деньги матери вернет, чтобы она просто с долгами хотя бы рассчиталась. Потому что у женщины нет ничего – ей также пришлось распродать все свое имущество. Нам сказали – занимайте, езжайте, только ни о какой квоте речь тогда идти не может…
Очень большая разница, по словам активистов «Алга, ДВК!» в отношении местных и заграничных врачей. – Как разговаривали с нами местные доктора, и как – питерские или те, что в Израиле! – восклицает Ирина Суворова. – «Чужие» врачи искренне интересовались судьбой Ержигита. Наши – то и дело бросали трубку. Там чувствовалось, что мы разговариваем с докторами. Новосибирцы, кстати, нам тогда еще сказали – на этой неделе мы еще можем спасти жизнь Ержигита, но на следующей – возможен смертельный исход. Так оно и произошло…
Между тем, сами специалисты квотирования вовсе не полагают, что их работа каким-то образом может затормозить выделение квоты. – Когда люди приходят – мы им даем перечень документов, которые они должны собрать для комиссии в Астану для того, чтобы им выделили квоту на лечение за рубежом, – сообщала нам на прошлой неделе главный специалист квотирования областного департамента здравоохранения, Алия Алтынбекова – Мы сразу же выдаем на руки весь перечень документов. Но денег, к сожалению, не хватает, поэтому создается очередь, и всем мгновенно выделить средства невозможно.
Увы. Впрочем, алговцев удивляет даже не это. – Мы подготовили листовки со всеми координатами, всеми телефонами и прочей необходимой информацией для того, чтобы люди, оказавшиеся в таком же положении, могли бы в кратчайшие сроки собрать нужные документы и получить квоту, – сообщает Ирина Суворова. – У нас есть пост партийного контроля совместно с партией «Нур Отан» в онкологическом диспансере. Я являюсь членом этого поста. И вот, подхожу к главному врачу, показываю ему листовку – он мне говорит, что это вообще не пойдет. У нас якобы все открыто, хорошая осведомленность. Я говорю, наверное, поэтому дети умирают… По своему опыту хочу сказать, что люди вообще часто не в курсе, что существуют какие-то квоты. Получается, что так работает чиновничий аппарат. Лечащие врачи тоже по какой-то причине очень долго не выдают справок о том, что необходимо лечение за границей. Так, очень трудно добиться от лечащих врачей справки-направления на лечение за границу. Это первый документ, который необходим для получения квоты. Люди ходят за ним месяцами. Между тем, время уходит. И люди, дети. Безвозвратно».
Мария МЕЩЕРЯКОВА
