2013 год, объявленный как год экологии, заканчивается. Время давать оценку (или ставить диагноз) экологической ситуации нашего региона. Очередные обсуждения по этому поводу, которые невольно напоминали консилиум у одра безнадёжного больного, состоялись 26 ноября в областном центре по инициативе обкома партии народных коммунистов (КНПК).
Будем считать, что так всё совпало удивительным образом, но именно в этот день вдруг чрезвычайно оживилась общественно-политическая жизнь в областном центре. Помимо экологических обсуждений, на эту дату была назначена ещё масса различных собраний, рабочих совещаний, конференций и презентаций в государственных и общественных организациях. 
Таким образом, определёнными кругами была сделана попытка принизить приоритет экологических вопросов в нашем регионе. Но, судя по количеству пришедших обсудить эти проблемы в здание Облсовпрофа, эта попытка потерпела провал. Вместительный конференц-зал был полон. Отсутствие влиятельных государственных и общественных персон компенсировалось горячим участием в обсуждении людей, остающихся неравнодушными к бедам нашего региона.
Открывая обсуждение, секретарь обкома КНПК Елена Агешкина выразила мнение, основанное на многочисленных обращениях граждан:
– Восточно-Казахстанская область является сгустком экологических проблем по атмосферному воздуху в городах, загрязнением почвы и водных бассейнов. И главными источниками этих проблем являются: последствия испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне, производственной деятельности горно-металлургических предприятий, объектов теплоэнергетики, влияние возрастающего количества автотранспорта и низкого качества топлива и ГСМ. В результате перечисленных причин регион фактически можно отнести к «Зоне чрезвычайной экологической ситуации». Если такой вывод будет утверждён, то население региона получит право считаться «лицами, пострадавшими вследствие чрезвычайной экологической ситуации», и будет иметь право на возмещение причинённого ему вреда, а также на дополнительную социальную защиту в соответствии с законодательными актами РК. Возможно, благодаря этому можно будет добиться: снижения возраста выхода на пенсию жителям ВКО, выделения дополнительных средств на обследование и бесплатное лечение населения.
Что же, озвученные цели вполне можно признать справедливыми, но какие пути избрать для их осуществления?
История падения в экологическую пучину
Прежде чем перейти к мнениям и рекомендациям, высказанным при обсуждении, нелишне напомнить читателям основные события, связанные с возникновением и дальнейшим нарастанием экологических проблем нашего региона. Возможно, это поможет найти ответ на вопрос – отчего у нас так плохо с экологией?
Первый камень в фундамент экологического неблагополучия был заложен поневоле, в связи с экстремальной военной ситуацией. Эвакуированные производственные мощности Орджоникидзевского завода «Электроцинк» нужно было срочно запускать в работу. Дорог был не то что день, а каждый час! Не время тогда было размышлять о будущих экологических проблемах. Вот ради максимального рационализма военного времени и началось строительство промышленной зоны в Усть-Каменогорске. Плавильным печам и оборудованию нужна электрическая и тепловая энергия. Строим ТЭЦ. Ей, в свою очередь, необходима вода. Значит, строим её предельно близко к реке – некогда прокладывать километры трубопроводов. Впритык ставим завод, опять же экономя время на проводку электролиний. Включаем рубильник – процесс пошёл! Для рабочих – бараки около промзоны. Нет возможности прокладывать дороги для трамваев и автобусов из спальных районов. Впрочем, нет и самого пассажирского транспорта. Поэтому работа – в пределах шаговой доступности от жилья! Вот по таким критериям военного и послевоенного времени создавался индустриальный облик нашего города. Как теперь это судить? Ведь отстояли, победили!
Так была заложена первая мина под экологическую безопасность города. Но, «пришла беда – отворяй ворота!». Как рассказывают ветераны-металлурги, технологии использования оборудования для получения металла были рассчитаны на применение руды кавказского происхождения – очень бедных на мышьяковые примеси. Наши же руды, наоборот, содержат опасную концентрацию этого губительного яда. Но нет времени приспосабливать прибывшее оборудование к местным реалиям. В итоге, завод заработал практически без нейтрализации мышьяка. Причём относительно надёжный заслон ему удалось поставить лишь в 70-е годы прошлого столетия, после нескольких десятков лет выбросов мышьяковистых соединений! Ещё в 60-70-е годы часть руды без содержания примесей мышьяка везли на наши заводы даже из Индонезии, разбавляя ею местную! Вокруг половины Земного шара! Нерентабельно? Да! Но хоть как-то отодвинули экологическое бедствие. Лишь к середине 70-х годов технологии УК СЦК (ныне УК МК ТОО «Казцинк») стали соответствовать местному сырью по возможностям извлечения из него опасных примесей. Но сколько было выброшено в атмосферу, воду и почву за первые десятилетия работы комбината? Возможно, такие сведения и есть, но хранятся они очень профессионально.
Идём далее. Не успела отбушевать «горячая война», как началась другая – «холодная». Этой войне уже требовался в первую очередь не свинец и цинк, а уран. Опять счёт пошёл на дни, часы и минуты. Догнать! Во что бы то ни стало – даёшь советскую атомную бомбу! Лихорадочный поиск подходящей площадки для уранового завода! Да, вот же она! В Усть-Каменогорске! Сырьё под боком, энергоресурсов достаточно, рабочая сила на месте. Срочно запускаем! Относительно дёшево и быстро. Что говорите? Не изученность проблемы повышенной радиации и как с нею бороться? Её влияние на взаимодействие химических природных соединений? Так правильно, тема новая, неизвестная. Вот запустим производство, тогда параллельно и исследованиями займёмся. Конечно, риск есть. Ведь технологии революционные, оборудование, по сути, одновременно промышленное и исследовательское, в одном лице.
Вот так и рождались ядерные технологии. Пока их отшлифовали – много радиации утекло. Но паритет был достигнут!
Минуло ещё с десяток лет. Новый вызов стране – ракетно-космический. Срочно нужен титан. Если кто-то думает, что титан научились получать в бронзовый век, тот сильно ошибается. Оказывается, металл был открыт только в 1790 году н.э. И лишь спустя полтора века после своего открытия, удалось получить первый промышленный металл. Случилось это уже после войны, в 1947 году, после использования атомного оружия! Всё мировое титановое производство в 1949 году составляло ничтожные 23 тонны! Полвагона! Но уже к 1957 году возросло до 20 тысяч тонн. Так что титановое производство является даже более молодым, чем ядерная промышленность. Соответственно и технологии, используемые для получения «крылатого металла», были использованы впервые в мировой практике. Если не углубляться в них, то способ следующий. Всё крутится вокруг магического треугольника: хлор – магний – титан. Сначала из руды выплавляют титановый шлак, затем на него воздействуют хлором. Получают парообразный четырёххлористый титан. Его подают в аппарат с расплавленным магнием. Происходит бурная реакция. В итоге получается металлический титан и хлористый магний. Потом из магния удаляют хлор и цикл повторяется. Как легко догадался даже школьник, опасность здесь исходит от хлора. Да что его бояться жителям Усть-Каменогорска? – решили в Госплане СССР. Пусть уже до кучи с разными оксидами, диоксидами и изотопами в одном месте всё будет. К тому же, уже есть сырьё, водные и энергоресурсы, рабочие кадры, инфраструктура. Экономика должна быть экономной! Так город получил в конце 60-х годов ещё одного потенциального насильника здоровья горожан – ТМК, с его бурными хлористыми реакциями. Опять новейшие технологии, не притёртое до поры оборудование… Так мы и жили, впрочем, не очень задумываясь над экологическими проблемами.
Гром грянул в сентябре 1990 года. Авария на бериллиевом производстве УМЗ. Как всё совпало! Движение «Невада – Семипалатинск» набирало ход и собирало тысячные митинги. Разоблачителей режима – пруд пруди. Демократия, гласность, а тут ещё вспышка на УМЗ! Началось! Митинги, петиции, заявления, разоблачения, казалось, сметут все заводы с лица нашего города. На полном серьёзе собирались подписи для оформления выноса комбинатов из черты города! А в стране уже не хватало продовольствия и товаров повседневного спроса. Но тут настал 1991 год!
В суматохе перемен, перераспределения власти и собственности, стало не до экологии. Затем, когда стало останавливаться производство всего возможного, тем паче стало не до неё. Те самые активисты, требовавшие когда-то выноса предприятий, или их закрытия, теперь писали объявления в газеты: «Ищу посредника для трудоустройства на СЦК или УМЗ, за вознаграждение». Ведь там ещё что-то платили. Откройте подшивки городских газет из 90-х годов. Голод на бумажные купюры на время перебил запах «аромата» заводских труб. К началу нового века удалось передать бывшую народную собственность в руки иностранного капитала. Пусть и не на прежнюю мощь, стало набирать обороты производство. Вместе с этим поднялся из небытия 90-х и экологический, не разрешённый вопрос.
Как развязать экологический «гордиев узел?»
А есть ли он вообще? Есть – заявит абсолютное большинство наших граждан, и будут совершенно правы. Однако не все разделяют эту позицию. Например, ещё недавно, бывший аким Усть-Каменогорска Ислам Абишев упорно не хотел признавать экологическую проблему в полном объёме. Заявляя во всеуслышание, что это происки разных «нытиков по любому поводу», карьеристов-общественников и представителей «жёлтой прессы». А что если предположить, что бывший аким подобными заявлениями, которые не прибавляли ему популярности, лишь хотел насторожить внимание поборников экологии. И показать, что лёгким их путь за применение вожделённой статьи 178 Экологического кодекса РК для ВКО и города, дающей право объявить себя «зоной экологического бедствия» со всеми вытекающими выплатами и льготами, не будет? Что подобная атака экологического законодательства предполагает планомерную осаду, в виде поочерёдных действий, а не при помощи не систематизированных выводов бесчисленных комиссий и бесконечных обращений. Конечно, трудно поверить, что г-н Абишев всерьёз был озабочен продвижением признания региона экологически бедствующим. Ему полагалось в этой должности проводить политику правительства, которое отнюдь не стремится раздавать льготы и поддержку, тем более без солидного юридического сопровождения. Но всё же допустим такое предположение.
Тогда критика борьбы за статус территории экологического бедствия приобретает некоторую стройность. Специально поставим себя на место Правительства и представим себе некий виртуальный диалог власти с поборниками экологии.
– Мы пришли призвать Вас объявить наш регион «зоной экологического бедствия».
– Рады содействовать, только представьте аргументацию, указывающую на наличие причин бедствия.
– Вот справка о том, что на нашей территории был ядерный полигон. Вот данные, сколько на нём было проведено взрывов.
– Но, по этому поводу уже есть отдельное постановление Правительства и оно в действии.
– Вот справка от главного врача онкологического диспансера ВКО, указывающая на высокий уровень онкологических заболеваний в регионе (17,4 тысячи человек на учёте).
– Где в ней доказательства о причинно-следственных связях между заболеваниями и экологией? Может это вызвано неправильным образом жизни, наследственностью и чем-нибудь другим?
– Вот справка из департамента статистики ВКО о том, что объём выбросов в атмосферу Усть-Каменогорска в прошлом году составил 65 тысяч тонн.
– Ну и что? Как известно, по недавно принятым новым международным стандартам учёта ПДК ваш регион в норме и превышений по ПДК не зафиксировано. К тому же налицо динамика снижения общего годового объёма выбросов. Официальные отчёты предприятий, департамента по экологии ВКО и Центра экологической безопасности, подтверждают это.
– Но ведь за прошлые десятилетия столько выбросов было, что почва насквозь пропиталась опасными соединениями и для неё даже сегодняшние нормы ПДК являются угрожающими.
– Есть на этот счёт авторитетное заключение экспертизы?
– Да, конечно. Вот результаты исследований от Национального центра гигиены труда и профзаболеваний, это от НИИ радиационной медицины и экологии г.Семея, ещё от Национального центра ЗОЖ, а вот и от Российского института экспериментальной метеорологии.
– Мы же спрашивали об авторитетном заключении, а здесь что? Список организаций, занимающихся узко специализированными, а не комплексными исследованиями, не наделённых полномочиями для определяющих выводов. То же можно при желании сказать и о российских «гринписовцах». Может они, таким образом, деньги себе зарабатывают, как западные «зеленые» в Арктическом море. Им лишь бы конкурента опорочить, чтобы к нему инвестиции не пустить, ведь кто захочет инвестировать в «угробленную» территорию? Нет. Если хотите действительно получить статус терпящих бедствие, заручитесь для начала выводами действительно полномочной, авторитетной, многосторонней, комплексной комиссии, чтобы нам было трудно игнорировать её мнение, рискуя вызвать при этом жёсткую международную реакцию и возможно определённые санкции. Пусть такая комиссия будет трёхсторонней – от государственных представителей, от общественности и от международных представителей. Если выводы всех трёх сторон совпадут, вот только тогда будем думать, достоин ли ваш регион для применения 178 статьи Экологического кодекса. Деньги на оплату общественных и международных экспертов в регионе есть. В следующем году сумма природоохранных платежей, которую можно использовать внутри региона, увеличилась ещё на 1 млрд. тенге. Это всё, чем на данный момент мы можем вам помочь.
Чем возразить на это? Эмоциями и кликушеством? Вряд ли поможет. Как ни крути, а придётся вести «правильную осаду».
Конечно, создание очередной, на сей раз полномочной комиссии, ещё не даёт гарантий для окончательного положительного заключения о присутствии бедствия. Нажим можно оказать на любого, но в таком случае авторитет комиссии будет безнадёжно потерян. Нам, конечно, от этого будет мало проку, но тогда у людей окончательно пропадут иллюзии насчёт справедливости в нашем государстве и они начнут думать не о «правильной осаде», а о других способах.
Кстати, на прошедшем мероприятии прозвучали и другие, не столь радикальные способы по компенсации тягот трудного экологического положения. Михаил Айзенберг – председатель профсоюза работников здравоохранения, высказал мнение об увеличении средств, выделяемых из природоохранных платежей, на расширенное медицинское обследование, лечение и лекарства. Мера хотя и ограниченная, но вполне реальная. Однако сегодня, допустим, есть деньги от природоохранных платежей, а завтра новый кризис, сокращение платежей – и вся программа буксует и лечение откладывается?
Вот предложение реанимировать добрый старый региональный коэффициент. Помните, про 15% надбавку в советское время? Так называемые – «казахстанские». Такое предложение от руководителя правозащитной общественной организации «Ариадна» Индиры Какимовой, казалось бы, гарантирует определённую материальную компенсацию каждому восточноказахстанцу за экологические неудобства. Но ведь мы живём уже не в советское время, с его фиксированными ценами. Поднимем экологические выплаты, их тут же «съедят» новые цены, виток инфляции и прочие неприятности.
Одним словом, предложений было выслушано на общественном обсуждении немало, но вот цельной программы по развязыванию того самого узла проблем всё ещё не видно. Но решать её рано или поздно придётся. Чем позднее это начнёт происходить, тем разорительнее это обойдётся стране и её гражданам.
То, что народные коммунисты предложили в качестве стратегической цели борьбу за реализацию 178 статьи Экологического кодекса и признание региона зоной экологического бедствия – наверное, на данный момент верное решение. Только применение данной нормы закона поможет «выбить» государственные программы, нацеленные на улучшение экологической ситуации в регионе и помощь нуждающимся в лечении и лекарствах. Отдельные, изолированные программы, пусть и неплохие сами по себе, не позволят достигнуть нужного эффекта.
Но, провозгласить цель ещё не значит её достичь. К сожалению, приходится констатировать, что реальной практической работы в рамках реализации поставленных целей проводится ничтожно мало. Общественность и простые обыватели, обожая судачить о проблемах, не любят заниматься каждодневным трудом. Всё надеются на кого угодно: депутатов, партийных лидеров, СМИ, и так далее Но вот сами предпочитают рук не марать о рутинную, но важную работу.
Организаторы последнего экологического митинга в Усть-Каменогорске, состоявшегося 19 октября 2002 года, вспоминают, что собралось всего около полутора тысяч человек, из них – немалая часть сотрудников акимата и правоохранительных органов. Прошло 11 лет. Что изменилось в общественном сознании? Ничего. Мы даже не можем потребовать от государственных экологических органов дать ответ на простой вопрос: кто нас травит и чем травит? А в это время государственные экологи делают вид, что неустанно занимаются экологией, и штрафуют сельских предпринимателей на полмиллиарда тенге за неправильное складирование навоза!
Почему мы не можем заставить работать даже тех, кто получает зарплату из бюджета за решение экологических вопросов? Кто мешает пенсионерам, уповающим на экологическую прибавку к пенсии, посещать общественные слушания по экологии? Они проводятся ежегодно, объявления публикуются в печати. Никто не мешает. Но там не видно не пенсионеров, ни других жителей города. Не видно там и представителей партий и общественных организаций. А уж они-то должны быть в первую очередь. На слушаниях по экологической программе ТМК, например, было всего несколько человек. Кто мешает общественным деятелям бомбардировать государственные и хозяйственные органы запросами по наиболее животрепещущим темам? Да ведь и не просто запрашивать, а контролировать ответы на эти запросы, оповещая в случае неисполнения СМИ. Также никто. Но посмотрите на результативность работы наших бесчисленных НПО, позиционирующих себя борцами за экологию. В лучшем случае что-то делается накануне очередного получения госзаказа.
Вот когда создастся атмосфера действительно всенародного участия в движении за улучшение экологического климата и условий проживания населения, тогда появится надежда на принятие необходимых для людей решений в сфере экологии.
Сергей Михеев