Перед вами уникальный документ из личного архива (см. фото) – резолюция экологического митинга в Усть-Каменогорске 20 октября 2002 года. Это был последний митинг на экологическую тему в городе, впрочем, как и вообще один из последних митингов.
Начало. После аварии
Напомним, что самый первый экологический митинг в областном центре ВКО состоялся 23 сентября 1990 года, как реакция жителей после аварии на бериллиевом производстве УМЗ 12 сентября этого же года. Это был грандиозный митинг, собралось около 25 000 человек. Он проходил на площади Ленина (так тогда называлась центральная площадь города), а собравшимся приходилось стоять даже у дома связи! Чтобы было слышно всем, выступления передавались через репродукторы на уличных столбах. Народ бурлил, шла эпоха перестройки и гласности. Чтобы успокоить людей, в резолюцию внесли чисто популистский пункт о закрытии бериллиевого производства УМЗ и выносе его за пределы города. Было решено - контроль исполнения этой резолюции проверить на следующем митинге. Он состоялся 9 ноября 1990 года у дворца спорта. В холодную, студёную погоду собралось около 1000 человек. Накал страстей снизился. Выступления уже не были такими резкими, о закрытии бериллиевого производства говорили немногие. События стремительно неслись к развалу Советского Союза, народ начинал познавать все прелести капитализма, и люди замкнулись в проблемах выживания и страха перед будущим. Но значение этих двух митингов трудно переоценить. По решению советского правительства в город приехала комиссия из Москвы под руководством профессора Назарова. Эта комиссия впервые в истории Усть-Каменогорска провела комплексное обследование, как части жителей города, так и экологической обстановки. Выводы комиссия сделала ужасающие. О результатах было доложено уже после развала СССР, на сессии городского совета в январе 1992 года. Резолюции этих митингов дошли до самой Москвы, и 5 августа 1991 года было принято совместное постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР о комплексных мерах по улучшению экологической ситуации в Усть-Каменогорске. Но это историческое постановление так и осталось на бумаге, ведь через три месяца Советского Союза не стало.
Митинг №3
Третий по счёту экологический митинг прошёл через 12 лет, 20 октября 2002 года. Автор этих строк в то время был депутатом городского маслихата и принимал участие в подготовке митинга. Обстановка по экологии в то время действительно накалилась. В июле 2002 года депутаты городского маслихата единогласно приняли обращение в высшие органы власти республики о признании Усть-Каменогорска зоной экологического бедствия. Для поддержки этого обращения и было решено организовать митинг. Власти разрешили его проведение, но препятствия, конечно, пытались создать. Все организаторы митинга или побывали на беседе в полиции, или полицейские и сотрудники прокуратуры приносили к ним домой предостережения о недопустимости нарушения закона. Как обычно, эти визиты совершались или поздно вечером, или вообще перед сном. В то время не было социальных сетей, интернет вообще был развит слабо, роскошью считался домашний персональный компьютер, и даже кнопочные мобильные телефоны были не у всех. Поэтому информировать народ о митинге приходилось через обычные бумажные листовки. Мы сами, и помощники-активисты писали их, распечатывали за свой счёт, ходили по улицам и расклеивали, раздавали листовки в людных местах. Следом шли полицейские и срывали объявления. Тем не менее, митинг состоялся, и на площадке у стадиона «Восток» собралось около 1500 человек. Очень тщательная работа шла над резолюцией, единогласно поддержанной участниками митинга. Он сыграл свою роль.
Поколение новое, проблемы старые
Через 17 лет, в октябре-ноябре 2019 года в городской акимат были поданы заявки на экологический митинг. По счёту он должен стать четвёртым. Несколько заявок на разные даты, но неизменно санкцию городские власти не давали, под смехотворным предлогом проведения городских мероприятий в местах, отведённых под митинги. 16 ноября мы специально побывали в трёх местах для проведения митингов – на Комсомольском острове, у амфитеатра и на площади Республики в период с 10 до 15 часов. Никаких городских мероприятий там не было.
Можно с большой долей уверенности предположить, что городской экологический митинг - 4,0 вряд ли состоится в обозримом будущем. Хорошо это или плохо? И не хорошо, и не плохо, такова объективная реальность. Городские власти под любым предлогом будут отказывать в санкционировании. Это важная, но не единственная причина того, что перспективы митинга весьма туманны. Есть и другие причины. Готово ли к проведению столь серьёзного мероприятия новое молодое поколение организаторов и экологических активистов? Ведь неподготовленный митинг может сыграть и отрицательную роль. Допустим, соберутся несколько десятков человек, покричат, выпустят эмоции и разойдутся. Что может сказать власть? «У нас всё нормально, вот и на экологический митинг пришли только крикуны, а в целом горожане его проигнорировали». А так вполне и может получиться. В соцсетях вроде бы большинство бьёт себя в грудь и грозится прийти. А в реальности? Откликнутся ли «сетевые хомячки», решаться ли оторваться от кресла, выйти из виртуального мира в реальный? Или предпочтут узнать о результатах через те же соцсети?
Тем не менее, такая реальность не означает, что с существующим экологическим положением нужно смириться. Кроме митингов, есть много способов и возможностей воздействовать на власть, и на предприятия – загрязнители. Давайте посмотрим резолюцию 2002 года, и проанализируем – что же изменилось за эти 17 лет. Стало лучше или хуже? Однозначный ответ трудно дать. Принимаются серьёзные меры для улучшения состояния атмосферного воздуха, внедряются новые технологии. Выбросы сернистого ангидрида от УК металлургического комплекса ТОО «Казцинк» снизились почти на 50 тысяч тонн в год, и теперь не превышают предельно-допустимой концентрации. Решена проблема складирования мышьяксодержащих отходов «Казцинка», теперь их вывозят в специальное хранилище на территории бывшего ядерного полигона. Создан Центр экологической безопасности и установлены 9 постов круглосуточного контроля состояния воздуха в режиме онлайн. Принят новый Экологический кодекс, в который уже вносятся изменения. В Кодексе есть юридическое понятие «зона экологического бедствия» и расписаны последствия придания территории такого статуса. Согласно Кодексу проводятся общественные слушания о воздействии на окружающую среду любого нового проекта, который так или иначе может повлиять на экологическое состояние.
В то же время горожане по-прежнему дружно заявляют, что в дни неблагоприятных метеорологических условий дышать невозможно. По-прежнему народ болеет, особенно дети, по-прежнему у многих пресловутый «ожог горла». Выбросы диоксида серы приведены в норму, зато добавился вопрос о воздействии угля, добываемого на месторождении Каражыра, расположенном на территории полигона. Зольность угля настолько высока, что уже исчерпал свои резервы золоотвал №3 УК ТЭЦ, построенный в начале 2000-х годов. Количество автотранспорта с 30 тысяч в 2000 году выросло до 158 тысяч машин. Откуда – то появился сероводород, причём в концентрациях, в десятки раз превышающих норму, периодически появляется формальдегид, источников которого в городе нет. Мы узнали о существовании могильника радиоактивных отходов УМЗ, расположенном в нескольких километрах от центра города. Узнали, что на хвостохранилище УМЗ не перехватываются все загрязненные стоки, идущие в подземные воды. Картина по подземным водам вообще известна лишь приблизительно, также, как и по состоянию почвы. В городе десятки радиоактивных пятен, ликвидация которых идёт крайне медленно. Полигоны промышленных отходов предприятий, хвостохранилища за эти годы только увеличили свою территорию и окружили город в цепкое кольцо. К числу вредных и особо опасных производств добавилась переработка высокообогащённого урана в низкообогащённый. Эта работа проводится на УМЗ по соглашению с США. На территории УМЗ уже находится Банк ядерного топлива, куда привезут 90 тонн низкообогащённого урана. Переполнен полигон твёрдых бытовых отходов, или, говоря, проще городская мусорная свалка. Уже несколько раз там случались пожары. В городе тысячами вырубаются многолетние деревья.
Не решен ни один из управленческих и социальных вопросов. Так и не проведена комплексная социально-экологическая экспертиза. Да, отдельные исследования проводились в 2015 году, и их результаты также весьма важные и вызывают немалые опасения. Но в целом общая картина по городу так и неизвестна. Мы не можем ответить на вопрос: «Кто нас травит? Чем нас травят? Чем эта отрава опасна для здоровья?». Экологи даже не могут определить, откуда в городе взялся сероводород. Говорят, что приборы неправильные, а Казгидромет утверждает, что отличные приборы. Смешно и грустно смотреть на эту перепалку двух ведомств. До сих пор так и не разработан сводный том предельно-допустимых концентраций выбросов. ПДК и общий объём выбросов устанавливаются на каждое предприятие-загрязнитель, а вот общего предела по городу нет! Нет и понятия, что вообще происходит в атмосфере, когда все эти загрязняющие вещества смешиваются.
Медики до сих пор так и не могут, или не хотят установить причинно-следственную связь между экологической обстановкой и заболеваемостью населения. Нам лишь говорят, что воздействие экологии на здоровье не более 10% от причин заболеваемости, ссылаясь на расчёты Всемирной организации здравоохранения. Но каким образом можно эти универсальные и весьма приблизительные расчёты применять везде и всюду? В Сочи, или на курортах Лазурного берега может быть и 10%, а в Усть-Каменогорске может 20 или 40 – кто считал? Между тем, в городе и области растёт онкологическая заболеваемость и смертность. Так и не выяснены последствия аварии на бериллиевом производстве УМЗ в 1990 году, её воздействие на здоровье жителей Усть-Каменогорска.
Платежи предприятий – загрязнителей растворяются в общем бюджете и в общих расходах. А это огромные суммы, только «Казцинк» платит около миллиарда тенге в год. В резолюции 2002 года есть требование, чтобы 70% этих средств оставались на экологические нужды региона. Наверное, речь стоит вести и о стопроцентном расходовании этих средств на улучшение экологии города.
О социальной защите населения и говорить нечего! За эти годы женщинам повысили пенсионный возраст. Медицина переходит на страховой принцип финансирования. Работодатели по-прежнему вынуждены платить экологическую надбавку пострадавшим от испытаний на СИЯП и оплачивать дополнительный отпуск. Все пункты резолюции о бесплатном лечении, оздоровлении, медицинском обследовании, усиленном питании детей остаются в силе и актуальны и сегодня. Также, как и вопрос о снижении пенсионного возраста, и о компенсационных выплатах пострадавшим от неблагоприятной экологической обстановки, если будет установлена такая взаимосвязь. Не решен и вопрос о переселении жителей районов, примыкающих к санитарно-защитной зоне предприятий, в менее загрязнённые районы.
- Резолюция по-прежнему своевременна, и я и сейчас подписался бы под ней, - говорит председатель оргкомитета экологического митинга 2002 года, депутат маслихата Усть-Каменогорска II созыва Леонид Карташёв. – Кое-что выполнено, но не решены системные вопросы. И это самое главное. А ведь прошло 17 лет, это по меркам человеческой жизни огромный срок. И сегодня такие системные изменения в положительную для народа сторону внести, на мой взгляд, сложнее. Ведь в том же городском маслихате, ныне практически полностью состоящем из депутатов – нуротановцев, вряд ли уже будут поднимать масштабные экологические вопросы, и, тем более участвовать в подготовке каких-то экологических акций. Только мощное, организованное, грамотное движение «снизу» может подвигнуть власти к таким системным экологическим переменам.
В 2002 году митинг дал отрицательную оценку деятельности ряда депутатов Парламента с хорошей формулировкой: «за безразличие и равнодушие к решению экологических проблем на территории своих избирательных округов». Сейчас округов уже нет, депутаты избираются по партийным спискам, но вопрос о «безразличии и равнодушии» народных избранников остаётся. А что делает департамент экологии? Какой вклад вносит это ведомство, также как и другие многочисленные природоохранные и экологические государственные организации, для улучшения обстановки в Усть-Каменогорске? А ведь ведомств немало. Может быть, и руководителям этих ведомств выразить недоверие, как это сделали на митинге 2002 года?
Итак, проблем в области экологии для потенциального экологического митинга - 4,0 предостаточно. И прежде всего, это вопросы бездеятельности или имитации деятельности государственных экологических и природоохранных органов. Обстановка, как говорится, зреет. Впрочем, есть вариант обойтись и без митингов. Если власть сама, по своей инициативе, «сверху», станет решать самые наболевшие экологические проблемы, не дожидаясь, когда этого потребуют «снизу». Последние события показали, что такой вариант вполне возможен. Например, Президент Токаев запретил строительство горнолыжного курорта в урочище
Кокжайляу. Правда, до этого решения главы государства прошли мощные акции протеста против строительства. Наверное, чтобы дышать стало действительно легко, нужно соединить эти два направления – волю народа и управленческие решения государства, которое, вроде бы, должно стать «слышащим». Сколько лет понадобится, чтобы эти направления соединились?
Денис Данилевский