Итак, мы на некоторое время сделали перерыв в нашем путешествии в Китай, и в попытках осмыслить китайскую историю, вынести из неё полезные уроки для себя. Последние размышления по китайской тематике были опубликованы ещё 1 декабря прошлого года. Но вот отшумели многочисленные праздники, жизнь вошла в обычный ритм, позади даже самый главный праздник Китая – новый год по восточному календарю, и самое время вернуться к этой очень интересной теме. 
В прошлых заметках мы остановились на том, как в Китае чтят историю, в том числе и советскую, и не собираются ничего переписывать, перекрашивать, и, тем более, обливать грязью. Коснулись причин обострения отношений между КНР и СССР в конце 50-х – 60-х годов прошлого века. Две крупнейших социалистических страны оказались в состоянии «холодной», а временами даже реальной войны. Дело дошло до прямых вооружённых столкновений. Коммунистические партии Китая и Советского Союза вели ожесточённый идеологический спор, обменивались весьма жёсткими оценками в отношении друг друга. Почему? Ведь после образования Китайской народной республики 1 октября 1949 года СССР и КНР стали братскими государствами.
СССР мы про.рали
Всё дело в том, что руководство Китая во главе с Мао Цзэдуном не могло принять тот курс, который был взят в СССР после смерти Сталина. Особенно отношения обострились после XX съезда КПСС, на котором Хрущёв выступил с докладом «О культе личности Сталина и его последствиях». И дело даже не в том, что в докладе и после него на Сталина были вылиты тонны откровенной лжи и грязи. Всё гораздо сложнее. Мао Цзэдун и его соратники с тревогой наблюдали, как в Советском Союзе начинается постепенное перерождение партийных и советских руководителей в новую буржуазию, народом также начинают овладевать частнособственнические, потребительские настроения, и первое в мире государство рабочих и крестьян движется к реставрации капитализма. Об этом Мао Цзэдун и китайская компартия открыто заявляли ещё в 60-е годы прошлого века. Тогда в Советском Союзе никто и подумать не мог, что социализм может рухнуть, и власть перейдёт к новым капиталистам. Поскольку мысли китайских коммунистов могли открыть глаза на происходящее у советского народа, руководство СССР делало всё, чтобы эти мысли не доходили до советских людей.
В 60-е годы был снят «железный занавес», и в нашу страну хлынули образцы западной культуры, книги западных писателей, философов, западное кино. Но, в то же время был поставлен надёжный «железный занавес» идеям Мао Цзэдуна, правде о жизни в Китае, развитии КНР, да и вообще советский народ мало знал о том, как же развивается теория социализма и коммунизма в мире. Жителей СССР успокоили на XXII съезде КПСС тем, что «социализм победил окончательно и бесповоротно, в Советском Союзе сложилось общенародное государство», и через 20 лет «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». После этого уже никакого развития общественных наук в СССР не было, в обществоведении, в идеологии стал господствовать догматизм, а в реальных общественных настроениях неспешно, но уверенно пробивала себе дорогу идеология потребительства, мелкобуржуазных настроений. Хрущёв разрушил, ликвидировал кооперативы и артели, которые активно создавались после войны и вносили немалый вклад в экономику страны, и где можно было реализовать свою личную инициативу, но на основе коллективной собственности. На их место пришла теневая экономика, предприимчивые и близкие к власти люди за счёт государственных ресурсов создавали подпольные цеха, и обогащались. Таких «теневиков», как и часть «красных директоров», не говоря о представителях высших эшелонов власти, уже тяготило главное препятствие социализма – отсутствие частной собственности на средства производства. В середине 80-х годов эти настроения уже преобладали в обществе, подогреваемые дефицитом потребительских товаров, и красивыми картинками «западной жизни». Поэтому к власти и пришёл выразитель этих интересов – Горбачёв, и быстро довершил дело реставрации капитализма и гибели СССР. Именно, как выразитель общественных интересов. Если бы общественные настроения были другими – в пользу социализма, то народ не дал бы разрушить общественный строй и страну. А так, всё прошло как по нотам. Все социальные завоевания, за которые были положены миллионы жизней в гражданскую войну, в период острейшей борьбы 30-х годов, в смертельной схватке с фашизмом, ради которых предыдущие поколения тяжелейшим трудом, неимоверными страданиями создавали промышленность, индустрию, возводили величайшие стройки – всё это было сдано без боя, без малейшего сопротивления. Более чем 40 лет разложения страны и народа сделали своё дело. Мао Цзэдун оказался прав. Как сказал известный писатель Сергей Кремлёв в своей книге «Как про$рали СССР»: «Да, элита так или иначе Советский Союз продала. И только о простых людях Страны Советов можно и нужно сказать, что они-то СССР про.рали». Лучше не скажешь, и это действительно так.
«Огонь по штабам!»
Только сейчас, знакомясь с трудами Председателя Мао, начинаешь осознавать масштаб личности создателя Китайской народной республики, его гениальность и вклад в развитие социалистической теории и практики. У Мао, как и у Сталина, не было фундаментального высшего образования. Сталин закончил духовную семинарию, а Мао – педагогическое училище. Они обретали свои знания в реальной борьбе, в реальной деятельности. Мао Цзэдун в революционной борьбе с 1918 года, с 25 лет. Он прошёл суровую школу освободительной войны против японских захватчиков, гражданской войны Компартии и Гоминьдана – партии буржуазного развития Китая. Он один из создателей Коммунистической партии, Красной Народно-освободительной армии и Китайской народной республики. Пройдя через три десятилетия лишений, страданий, испытаний моральных и физических, три десятилетия непрерывной схватки за свободу и независимость Китая, и освобождение от эксплуатации трудового народа, Мао наверняка понимал, как тяжело достаются народу социальные завоевания, как тяжело брать власть в свои руки. И, в то же время, он, не являясь профессиональным революционным теоретиком, будучи связан с простым народом плотью и кровью, родившись в простой крестьянской семье, хорошо понимал своей житейской и народной мудростью, что потерять эти завоевания можно очень легко, можно элементарно их про.рать, как это случилось позднее в Советском Союзе.
Вот что писал об этом российский писатель и публицист Борис Гунько (к сожалению, он скончался в 2006 году) в своей брошюре «Письма из Турции».
«После смерти Сталина к власти приходит Хрущёв, и вскоре на примере советского общества Мао Цзэдун делает важнейший вывод: в недрах социалистического общества даже после ликвидации классической буржуазии постоянно идет процесс появления буржуазии нового советского типа, в связи с чем классовая борьба не прекращается, причем неучёт этих обстоятельств ведёт к непременной реставрации капитализма. Госбуржуазия, присвоив всю полноту власти, будет упорно вести дело к реставрации капитализма, после чего будет стремиться скорее перейти в состояние классической буржуазии, используя свое положение для того, чтобы раньше других уже и юридически присвоить государственную собственность. Именно так происходило в СССР, и мы знаем, что именно разного ранга партийные, советские и государственные лидеры быстрее других стали наиболее многочисленными и характерными лидерами капитализации».
«Заранее предвидя этот процесс, Мао Цзэдун сделал важнейший вывод о том, что социалистическая революция ни в коем случае не должна заканчиваться свержением старой классической буржуазии, а должна заканчиваться в форме жёсткого контроля рабочим классом над новой государственной властью» — продолжил свои рассуждения Борис Гунько. «Рабочий класс должен внедряться во власть по горизонтали и по вертикали. Эти необходимые изменения, согласно Мао, должны происходить в рабочем классе в ходе осуществления им жёсткого контроля власти, в борьбе рабочего класса за новый социалистический порядок».
«Задача пролетарской партии – поднять широчайшие народные массы на эту борьбу. Но, утверждал Мао, нельзя добиться желаемых изменений в массах только на основе руководящих поучений. Необходимо добиться инициативы самих масс, необходимо вовлечь массы в политику, беспартийных привлечь к внутрипартийной борьбе. Таким образом, после первой революции нужна вторая, более длительная революция снизу».
И вот мы подходим к тому этапу истории современного Китая, который получил название «культурная революция». Началась «культурная революция» в 1966 году, и продолжалась с разной степенью активности вплоть до кончины Мао в 1976 году. В общественных и исторических науках советского периода она получила исключительно негативную оценку. И это понятно. Ведь «культурная революция» имела целью направить энергию масс против буржуазного перерождения верхушки партийного и государственного руководства, а также против буржуазных настроений интеллигенции. В Китае строительство социализма началось в гораздо более тяжёлых условиях, чем в России после Октябрьской революции. Китай представлял собой огромную страну с полуфеодальным обществом, с мелкокрестьянским сельхозпроизводством. Рабочий класс был малочисленным, промышленность слабой, население неграмотным. В этих условиях скатывание в сторону буржуазной социал-демократии, в сторону мелкобуржуазных потребительских настроений было очень реальным. И уже к 60-м годам, особенно после XX съезда КПСС и начавшейся в Советском Союзе кампании по очернению и травле Сталина и сталинского периода, в Компартии Китая и в руководстве страны возникла реальная угроза того, что верх возьмут «правые», т.е. сторонники «капитализма с человеческим лицом». Мао не мог этого допустить, и решил сделать ставку на народные массы.
Современная российская историческая наука также не стремится дать объективную и научную оценку культурной революции в Китае. Оно и понятно – сейчас не то время, чтобы давать положительную оценку любым революциям, да ещё таким, которые направлены против буржуазного перерождения «верхов». Не довелось слышать, чтобы такие исследования вели казахстанские историки и китаисты. Тоже понятно почему. Однако есть современные исследователи, которые глубоко изучают феномен китайской культурной революции. Один из них – Виктор Шапинов. Он написал предисловие к изданному в 2007 году в издательстве «Алгоритм» сборнику произведений Мао Цзэдуна под названием «Маленькая красная книжица». Далее мы приводим выдержки из этого предисловия.
«Китайская революция дала массам голос. Здесь появилась уникальная форма свободы слова – дацзыбао. Дацзыбао означает «газета, написанная от руки большими иероглифами», она вывешивалась в специально отведенных для этого местах, или просто в местах скопления людей. Дацзыбао мог вывесить любой человек по собственному желанию, для них отсутствовала цензура, а в текст Конституции КНР лично Мао Цзэдуном был включен пункт, гласящий, что вывешивание дацзыбао – это право гражданина Китая».
Вам ничего это не напоминает? Да ведь это прообраз нынешних социальных сетей! Только без компьютеров и смартфонов. И намного эффективнее. Да, наверное, у соцсетей охват аудитории больше. Но пользователь соцсетей сидит дома, на мягком диване, и в одиночестве что-то строчит на клавиатуре, какой-то гневный комментарий. Даёт команду «Отправить», и комментарий ушел в интернет-пространство. И на этом всё, миссия закончена. Теперь представим многомиллионный Пекин или Шанхай времен 60-х годов прошлого века. У стенгазеты (можно так проще назвать дацзыбао) собралось несколько десятков человек. Они оживлённо обсуждают написанное. Прохожие останавливаются, интересуются, читают, дискуссия разгорается ещё сильнее. У дацзыбао уже не десятки, а сотни людей. В любой момент обсуждение может вылиться в реальные действия. Эффективнее это удалённой дискуссии пользователей соцсетей? Несомненно. К тому же, можно выражать любое мнение, в отличие от современных социальных сетей, когда все нежелательные мнения, комментарии, и даже репосты и лайки отслеживаются «компетентными органами».
Именно с дацзыбао, написанной студентами философского факультета Пекинского университета и началась культурная революция в Китае. Они критиковали руководство университета и партийный комитет за зажим критики, запрет проведения митингов и обсуждения политической жизни. Мао лично дал распоряжение напечатать дацзыбао в центральных газетах и прочитать по радио. «По стране началось широкое движение против зажима критики, бюрократизации партии и государства, а также за дальнейшее движение к коммунизму, которое консервативные группы бюрократии всячески сдерживали».
«Так началась своеобразная «революция в революции», борьба масс против косного государственного и партийного аппарата под руководством левой части лидеров партии и самого Мао. Сторонники председателя чувствовали, что если оставить «всё как есть» и не двигать революцию дальше, то угроза перерождения и реставрации станет реальностью, примером чего могли уже тогда служить «застойные» порядки в СССР».
На первом этапе наибольшую активность проявляли студенты и учащаяся молодежь. Их организации получили название «хунвейбины». Затем в культурную революцию включились рабочие, их объединения назвали «цзяофанями». Сам Мао лично написал листовку под названием «Огонь по штабам», имея в виду те штабы, где засели сторонники буржуазного развития Китая.
Конечно, не обошлось и без насилия. Вот как образно описывает обстановку в Китае времен культурной революции газета Российского коммунистического союза молодёжи (РКСМ) «Бумбараш» в статье от марта 1996 года.
«Представьте себе: сидит такая самодовольная номенклатурная рожа, секретарь обкома или член ЦК, и думает, что он всего в жизни достиг, теперь можно материть подчиненных, трахать секретаршу, разъезжать на персональной машине и квасить водку в цэковском буфете… Ан нет! Врывается к нему с улицы толпа молодежи с красными повязками и кричит: «Переродился, сволочь!». Его выволакивают на улицу, и водят по всему Пекину, заставляя публично каяться. А потом на рисовые поля его, работать по 12 часов в день, а после работы в школе перевоспитания зубрить наизусть «красную книжечку» Мао. Вот потому-то и ненавидела так люто брежневская номенклатура маоистский Китай, вот потому и издавала громадными тиражами талмуды вроде «Опасным курсом» или «Осторожно, маоизм»! Боялись самой возможности советской «культурной революции», панически боялись, что их вышвырнут из тёплых кресел молодые советские хунвэйбины. Конечно, эти действия были неправомочными с формально-юридической точки зрения, но речь здесь шла о судьбе социализма в Китае! «Культурная революция» была настоящей революцией, и действовать надо было по законам революционного времени».
Мао осуждал применение насилия в ходе культурной революции. Наиболее трагически события развивались в Шанхае. Там в январе 1967 года 6 дней шли настоящие сражения, завершившиеся захватом цзяофанями горкома партии, в котором по мнению рабочих партбоссы пошли по капиталистическому пути. После Шанхая захват власти отрядами рабочей и студенческой молодёжи произошёл во многих регионах страны, этот период длился 3-4 недели, хотя советские историки говорили о многолетней анархии в годы культурной революции.
Кстати, как пишет Виктор Шапинов, «Мао никогда не применял смертную казнь к своим политическим противникам. Даже тому, кто был официально признан контрреволюционером, оставляли жизнь, и отправляли работать в сельскохозяйственный кооператив или на завод. Затем часто возвращали».
Вдумчивый читатель может сказать: а что же здесь хорошего, когда толпа врывается в здание органов власти и свергает руководство городом или провинцией? Это же хаос, толпа может стать неуправляемой, к чему все это приведёт? А разве не так же на Украине, где отряды боевиков могут вытащить за волосы любого губернатора и даже министра, опустить его в мусорный ящик, или, ещё хлеще, приставить нож к горлу и заставить на коленях писать заявление об отставке? Картина вроде бы похожая, но не совсем. Об этом мы поговорим в следующих заметках.
(Продолжение следует)
Денис Данилевский
(Санья (КНР) – Усть-Каменогорск)