По просьбе редакции одной газеты (уникальный случай заказа научной статьи в Казахстане) я готовил статью «Рукописи не горят, но могут не увидеть свет». В «Общественной позиции» («ДАТ») 31 мая 2018 года появилась громадная статья с кричащим названием: «Нас могло бы быть вдвое больше: голод 30-х заморил свыше 4 млн. казахов» (выделено мною — Б.И.). 
Название меня не удивило – это было проявлением очередной ура-патриотической кампании наших «ученых». Однако, в авторе неожиданно узнал «знакомого» — человека, который в «Трибуне» еще в 2016 г. опубликовал статью под названием «Завещание Алихана» (лидер «Алаш-Орды» Алихан Букейханов).
В статье он вещает о новой, совершенно ему неведомой проблеме — Голодоморе 30-х годов, достаточно исследованной в отечественной историографии. Автор — Султан Хан Аккулы, директор НИИ «Алаш» Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева.
Что же привлекло мое внимание? Это разухабистая «критика» ученых России! Сразу же вспомнил песню великого казахского баснописца Крылова из телеканала «Поле чудес», в которой описывается, как моська лает на слона. По нему, ученые из России пытаются опровергнуть исследования казахских историков и демографов 90-х годов, опираясь лишь на официальные статистические данные советского руководства. Видно ему совершенно неизвестно, что все исследователи руководствуются именно официальными статистическими данными, а не «катын-осек» — сплетнями, и интерпретируют их общепринятыми научными методами. Замечу попутно, что я проработал в Алматинской Высшей партийной школе 20 лет (1967-1987), чем горжусь, как и слушателями. В 1980 г., завершив годичную докторантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, защитил докторскую диссертацию по проблеме рабочего движения в V Французской Республике (1958-1978 гг.). Ранее, в 1967 г.- закончил аспирантуру МГУ (с защитой кандидатской).
Ответственно могу заявить, что советские руководители сами ничего не писали, им эту работу делали специалисты высокого класса (Вадим Загладин, Юрий Красин и др.). Из российских учёных автор упомянутой статьи выбрал А.Н. Алексеенко. Ученого с такой фамилией на российских просторах в 17 млн. кв. км не существует. Однако, я хорошо знал нашего, казахстанского историка и демографа Николая Владимировича Алексеенко. Следовательно, нетрудно было догадаться, что объектом «критики» нашего автора стал сын Николая Владимировича — Александр. Не хотелось верить, что сын настоящего патриота, коренного казахстанца в нескольких поколениях, выехал с родины. Н.В. Алексеенко был старше меня на несколько лет. В 1987 г. он, я и П.А. Атрушкевич были назначены ректорами соответственно Целиноградского пединститута (предшественник ЕНУ), Алматинского института иностранных языков и Алматинского архитектурно-строительного института. Настоящее же наше знакомство состоялось в Усть-Каменогорске, в Восточно-Казахстанском государственном университете, где ректором был мой земляк (мы уроженцы Астраханской области РФ) и друг Е.А. Мамбетказиев. Первым делом я спросил у него: кто из известных историков работает в университете? Он назвал Н.В. Алексеенко, я поздравил его, сказав, что это настоящий ученый, что он в молодости участвовал в экспедициях видного археолога Черникова. Ережеп Алхаирович, сам крупный ученый-химик, академик дал высокую оценку Николаю Владимировичу – единственному доктору исторических наук, профессору не только в ВКГУ, но и во всем славном городе Усть-Каменогорске, не преминув при этом сказать о его принципиальности и порядочности.
При встрече Николай Владимирович заметил, что думает серьезно заняться вопросами казахстанской демографии. Это был смелый шаг в науке, поскольку не только в Казахстане, но и по всему Союзу не было ученых-демографов, кроме латыша Урланиса. Николай Владимирович подарил мне только что изданный свой труд – «Статистические источники по демографии Казахстана» со следующим автографом: «Беймбету Бабиктиевичу с искренним уважением и признательностью за достойный подход к изучению проблем нашей республики» (29.10.99)». В том же году в соавторстве с сыном издал книгу «Население Казахстана за 100 лет (1897-1997 гг.)». В последующие годы отец и сын опубликовали книгу «Демографические кризисы в Казахстане. ХХ век». Николай Владимирович успел издать еще две книги: «Историческая демография Казахстана» (2001), «Взаимосвязи казахского и русского населения в Восточном Казахстане (XVIII-первая половина XIX вв.» (2003). Последняя работа ученого – неоценимый и неоцененный вклад в казахскую историографию, без которой невозможно полноценно изучить Историю Казахстана. В ней он написал: «Беймбету Бабиктиевичу с неизменным уважением и благодарностью за добрые товарищеские отношения». Через несколько лет Николай Владимирович ушел из жизни. Мир праху его! Это был настоящий русский человек – скромный, справедливый, честный и очень мудрый. Для меня было непривычно видеть русского не пьющего, не курящего. Только потом узнал, что он из староверов. В этом мы были похожи…
Я не сторонник без крайней нужды переименовывать города, населенные пункты, улицы. Считаю это признаком отсутствия у народа исторической памяти, уважения к своему историческому прошлому. Однако увековечить имя достойного сына народа – дело святое и благородное. И потому я пожелал бы увидеть при жизни, как возвышается в Усть-Каменогорске на одной из лучших улиц города памятник в честь выдающегося ученого Николая Владимировича Алексеенко. Как и пока неустановленный памятник Г.Н. Потанину. Он был патриотом Сибири, за сепаратизм приговорен царем к смертной казни. Григорий и Чокан Валиханов (они были ровесниками) учились в кадетском корпусе в Омске. Чокан – сын старшего султана, полковника Чингиса, Григорий – сын казачьего сотника Николая Потанина. Дружбе их можно позавидовать, особенно сегодня. Чокан Валиханов умер, не достигнув 30 лет в 1865 г., Григорий Потанин в 1920 г. Чокан Валиханов как метеор промелькнул на небосклоне русского востоковедения. Григорий Потанин прославился как ученый и путешественник, как великий знаток казахского фольклора. 40 лет своей жизни он посвятил изданию засекреченных трудов Чокана Валиханова, прозванного мировым сообществом ученых новым Марко Поло.
Не ирония судьбы, а правда жизни. Сын казачьего сотника Николая Потанина, активного участника подавления восстания Кенесары, стал другом всего казахского народа, казахи уважительно называли его Гереке. Именно к нему, председателю Учредительного съезда Сибирской автономии, поехала в декабре 1918 г. казахская делегация во главе с Алиханом Букейхановым.
Нет худа без добра. Статья Аккулы вызвала у меня гнев и негодование. Это чувство я испытал еще в 2014 г., когда некий д.и.н., профессор ЕНУ Артыкбаев написал статью, направленную против ушедшего из жизни в 2007 г. Нурболата Масанова. Честь и достоинство Нурболата, как незаурядного ученого, я защитил в своей статье («Трибуна», 30.04.2014).
Аккулы прямо обвиняет А.Н. Алексеенко в научной недобросовестности, говоря, что его расчеты о потерях казахов от Голодомора 30-х годов кратно занижены (1,8 млн. человек), утверждая голословно, что потери на самом деле превышают 4 млн. Цифра 1,8 млн. содержится в книге Н.В. Алексеенко, А.Н. Алексеенко «Демографические кризисы в Казахстане. ХХ век», в которой авторы аргументировано, опираясь на достоверные факты, анализируют историю изучения этой страшной за всю многовековую историю казахского народа трагедии. Отмечая разброс мнений по данному вопросу, они подчеркивают, что сначала была обнародована цифра 1 млн.750 тыс. человек погибших (Абылхожин, Козыбаев, Татимов), затем 2 млн. (Татимов) и, наконец, 2,5 млн. (Асылбеков). Авторы приходят к выводу, что к предкризисному 1930 г. численность казахов достигала 3,8 млн. человек, а потери от голода – 1,8 млн. или 47,3% этноса; по Аккулы более 4 млн. Расчетам демографов, автор противопоставляет домыслы, говоря, что по естественному росту (в пределах 3-5%) казахов к 1930 г. было 6-7 млн. Он проявляет полное непонимание феномена кочевничества, кочевого образа жизни, глубоко изученного Н.Масановым. Действительно, естественный прирост кочевников никогда не превышал одного процента, регулярно, через 5-10 лет происходивший джут приводил к гибели десятков и сотен тысяч людей. В ряду безответственных ученых можно видеть и директора Института истории Абжанова, который заявил по казахскому телевидению, что если бы не голод 30-х годов, то нас, казахов, было бы 60 млн. человек.
Плохое качество учебников, учебных пособий в системе образования Республики Казахстан стало притчей во языцех: жалуются на это учащиеся и студенты, грамотные родители и преподаватели. В их жалобах ощущается безысходность, неверие, что все это можно исправить. Особенно тяжелое положение сложилось с учебными пособиями на казахском языке. Предпринимаемые меры для улучшения положения неэффективны, носят демагогический характер. Например, решение Министерства образования и науки о переводе на казахский язык десятки «лучших» западных учебников. Ведь они созданы для студентов развитых стран, с иной подготовкой, в иных условиях, чем у наших студентов.
С 1989 года, когда был принят «Закон о языках», казахский язык приобрел статус государственного. Но он фактически не стал государственным, тому есть свои объективные и субъективные причины. Прежде всего, это смешанный этнический состав населения Казахстана. Когда в 1923 г. в Казахстане, Татарстане и Башкирии языки коренного населения были объявлены государственными, было относительно легко его реализовывать, потому что казахи жили компактно, как и русские. К 1930 г. в Казахской АССР, например, из 182 районов — 112 были чисто казахскими, делопроизводство в них велось на казахском языке. Несмотря на замечательное развитие казахской художественной литературы, казахский язык не стал языком науки, техники и новейшей технологии. Это сказывается на его фактическом положении. Проблему не решить административными методами. Потребуются десятилетия, гигантские усилия, самоотверженность энтузиастов и специалистов, чтобы казахский язык стал действительно государственным.
В достижении этой цели решающая роль принадлежит собственно казахским учебникам. К сожалению, издание учебников оказалось в руках некомпетентных, но предприимчивых людей. Я могу предметно судить по исторической науке. В очень тяжелом положении оказалась новая историческая дисциплина — История тюркских народов, которая не имеет ни полноценных учебников, ни источниковой базы, ни типовой учебной программы. Я полагал, что составленный мною сборник «Материалы по истории древних тюркских народов» и его перевод на казахский язык в значительной мере восполнит указанный пробел. Помня, что все еще существует госорган Министерство образования и науки, я написал министру Саринжипову (август 2013 г.) об издании сборника на русском и казахском языках в качестве учебного пособия для ВУЗов. Получил ответ: «Для издания базовых учебников на государственном языке Вам необходимо обратиться в Ассоциацию ВУЗов РК». Это было мое первое и последнее обращение за четверть века в МОН РК.
Мир не без добрых и благородных людей. Случайно встретился с одним человеком. Разговорились. Он оказался бизнесменом из Чимкента, весьма начитанным, живо интересовался прошлым своего народа. Когда я рассказал свою историю, он грустно признался, что государство гнобит малый бизнес, и что зря я обратился в госорган. Обещал помочь в издании моего сборника. Он сдержал свое слово и в 2015 г. «Материалы» увидели свет.
Казахский вариант остался лежать. Пытаюсь успокоить себя: «Рукописи не горят». В 2018 г. появилась некоторая надежда, что труд может быть издан. Она была связана с 90-летием первого вуза страны – КНПУ имени Абая, где я проработал последние 20 лет. К 70- и 80-летию университета посвятил две книги. Решил и сборник посвятить юбилейной дате. В январе написал письмо ректору Былыкбаеву, отметив важность и необходимость издания сборника. Поскольку он был человек новый, указал, что являюсь автором 18 книг. Из них две по истории Франции, остальные 16 посвящены разным аспектам истории Казахстана.
Беймбет Ирмуханов, доктор исторических наук