В то время, как с высоких трибун звучат призывы запретить наказывать детей ремнем, чиновники наплевательски относятся к гораздо более серьезным вещам, касающимся детей. 
У сироты родителей нет. А у социальных сирот (те самые дети, которые остались без попечения родителей) родители есть, но лишены родительских прав, либо сами отказались от своих детей. И, к сожалению, существует группа детей, которых нельзя отнести ни к какому виду сирот, хотя фактически они именно такими и являются. Сегодня многих детей Казахстана можно назвать «искусственными сиротами», при всем том, что их родители живы, и в состоянии обеспечивать своих детей как материально, так и проявляя заботу и ласку. Родительских прав их никто не лишал, да и сами они от своих детей не отказывались. Но либо у современного общества совсем не осталось никаких человеческих инстинктов и принципов, либо эгоизм этого мира пропитал людей настолько, что даже матери жертвуют здоровьем и безопасностью своих маленьких детей ради собственных амбиций. Казалось бы, в таких случаях на защиту ребенка должны встать близкие родственники и государственные органы.
Но, увы, прав тот, у кого больше прав, а права и интересы ребенка в данном случае могут вообще не учитываться. В одну из таких ситуаций попал ни в чем не повинный несовершеннолетний, который спокойно жил, прекрасно развивался, рос здоровым ребенком, и полноценным членом общества, со своими правами.
Описываемые далее факты были установлены ювенальным судом. Отец и мать ребенка состояли в незарегистрированном браке, вели аморальный образ жизни, злоупотребляли спиртными напитками. В то время родители свои родительские обязанности в отношении сына не исполняли, воспитанием и содержанием ребенка не занимались, его судьбой не интересовались, то есть полностью самоустранились от его воспитания и содержания.
Ребенок рос, не зная родительской ласки, но развивался в соответствии со своим возрастом и получал все самое необходимое для нормального развития от бабушки по линии отца, которая воспитывала его с семимесячного возраста, заменяя ему семью, которой его лишили собственные родители. Ребенок хорошо читает, считает, постоянно с бабушкой посещал разные места отдыха, в том числе за пределами страны.
В результате выбранного образа жизни отец ребенка умирает. Заботиться о ребенке также продолжала бабушка, и все бы ничего, но настал момент, когда возникла необходимость обратиться за помощью к матери ребенка. Дальнейшие события привели к тому, что комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав решила защитить права ребенка, забрав его у бабушки и передав на воспитание матери.
С одной стороны вроде бы все правильно, у ребенка появилась мама, о которой он, возможно, все это время мечтал, глядя на ровесников из полноценных семей, но, увы. Забрать ребенка, забрали, передали, а созданы ли для него условия? Бабушке мать доступ к ребенку полностью перекрыла, а государственным органам уже не до него – он, вроде как, не относится к категории «подзащитных».
Бабушка была вынуждена обратиться в орган опеки и попечительства для определения им порядка общения с ребенком. Результата это не дало. Пришлось ей обратиться в суд. Потому что органы опеки и попечительства, выполнив свой долг с высоко поднятой головой и чувством собственного достоинства, будто вообще забыли о существовании данного ребенка, что чуть не погубило его здоровье.
В июне 2017 года ювенальный суд рассмотрел гражданское дело по определению общения бабушки с ребенком. Мы целенаправленно не конкретизируем ни ювенальный суд, ни город и нахождение органа опеки. Фамилии участников дела сегодня запрещает указывать Закон «О средствах массовой информации». Но, тем не менее, факт остается фактом, он отражен в судебном акте, а потому общественность должна это знать. И, если кое-кто себя узнает – поделом ему.
Как себя показал орган опеки и попечительства? Во всей красе! В судебном процессе, представитель его, давая заключение по делу, выступила с позиции матери, указав, что «бабушка не имеет право требовать установления порядка общения с ребенком, поскольку такая норма в действующем законодательстве не предусмотрена, имеется только право ребенка общаться с родственниками».
То есть, чиновник встает на букву Закона, в то время, когда нужно понимать его суть! Суд ему указал, что «право ребенок в силу своего малолетнего возраста осуществить самостоятельно не может, тем более, когда законный представитель ребенка, то есть мать ребенка запрещает видеться и общаться с бабушкой по линии отца».
Интересный факт указывает суд и в отношении остальной части выступления представителя органа опеки: «указывал на конфликтные ситуации между сторонами, но про интересы и защиту прав ребенка ни слова не сказал». Суд считает это «недопустимым со стороны данного органа, поскольку указанный орган защищает интересы и права несовершеннолетних детей». Но, понимает ли «орган» всю нелепость ситуации? Складывается впечатление, что орган опеки выступил в роли арбитра между сторонами, а ребенок остался где-то за пределами ринга, в качестве зрителя. Осталось к этому добавить: человечность превратилась в орган, а орган есть орган, и неважно какой!
Но, может быть, органы опеки были не в курсе происходящего? Суд указывает однозначно: нет! «…вышеуказанный орган данную семью и ребенка знает давно, но никаких мер по устранению нарушений прав ребенка не предпринял».
Бросив ребенка на произвол судьбы, они сняли с себя всю ответственность, которую на них возложило государство и общество. Представитель органа опеки и попечительства ссылался на то, что данного ребенка они не имеют право контролировать, поскольку ребенок не остался без попечения родителей и на учете у них не состоит, и контроль должен осуществлять отдел полиции. И если бы не судебное разбирательство, халатное отношение органов опеки к жизни несовершеннолетнего ребенка так и не было бы раскрыто. Но в суде было установлено, что мать ребенка болела туберкулезом в тот период, когда сына ей передали от бабушки.
Сам «ребенок… находился в КГКП «Детский противотуберкулезный лечебно-профилактический центр», то есть на попечении государства». Был без попечения родителей. И его местонахождение было выявлено судом устным обращением в государственные органы. А «вышеуказанный орган, который должен по своим служебным полномочиям защищать интересы и права ребенка, который в тот момент остался без попечения родителей, не знал, и дать пояснения суду по этому факту не мог».
В итоге суд пришел к выводу, что «орган опеки и попечительства отстранился от осуществления своих непосредственных служебных обязанностей по защите прав и интересов несовершеннолетнего ребенка, который остался в трудной жизненной ситуации и, возложив все свои полномочия на отдел полиции, не владеет ситуацией, которая происходит в данной семье».
А орган опеки пошел еще дальше: «требования судьи, рассматривающего дела, игнорирует и не всегда должным образом выполняет». Устное поручение суда о составлении акта жилищно-бытовых условий ответчика должным образом не было исполнено – был предоставлен ранее составленный акт, который был составлен на момент рассмотрения действий ответчика на заседании комиссии по делам несовершеннолетних и защите прав.
«Из этого следует, что данный орган пренебрежительно относится к поручениям суда, что также означает проявление неуважения к суду и невыполнения требований суда, что является нарушением норм действующего законодательства», – указано в частном определении суда.
Теперь вдумаемся: государственные деятели, конечно, выпучивая глаза, могут нас убеждать в том, что ребенка наказывать нельзя, что ребенок в любом случае должен быть с матерью, что есть буква закона, и в прочих правильных вещах. Но, никогда они не смогут нас убедить в том, что их поступки направлены именно на защиту прав ребенка, а не для формального выполнения требований инструкций и прочей бумажной «направляющей» их деятельности, чтобы в конце месяца получить зарплату. Ведь это уму непостижимо: передать ребенка матери, которая до этого воспитанием не занималась, да еще в тот период, когда у нее развивался туберкулез, чтобы потом его отправили в туберкулезный санаторий, возможно нанеся ему двойную или тройную психологическую травму. А ведь все объяснение уложено в одну только строчку частного определения: «сотрудники органа опеки и попечительства… должным образом не владеют требованиями действующего законодательства, нарушая конституционные права несовершеннолетнего ребенка». Вот это защитили они права! Браво!!!
Агентство правовой информации и журналистских расследований «Витязь»