Осужденный перенес два инсульта, у него стоит протез митрального клапана. По итогам обследования 2013 года – не может находиться в местах лишения свободы. Но, до сих пор вопрос с его освобождением или серьезным лечением не решен. Должен ли осужденный за разбой умереть в больнице исправительного учреждения? 
В марте 2013 года Ержан совершил одну из самых непоправимых глупостей в своей жизни – разбой. В мае ему вынесли приговор, осудив на 5 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Дополнительно с его матери было взыскано более 300 тысяч тенге в пользу потерпевших. Взяли его под арест в зале суда, и с тех пор он находится в исправительном учреждении. И еще больше 2 лет ему остается для полного отбытия наказания.
Только вот незадача – никак не сочетается наказание и условия содержания, с гуманностью и человечностью на фоне диагнозов осужденного. Ведь, откроешь газету – страна все более и более гуманная. Сотни осужденных освобождаются от наказания то по амнистии, то по итогам гуманизации уголовных наказаний. А у этого парня целый «букет» болезней – но к нему гуманности особенной не проявляется. Почему?
Открываем медицинские документы. И читаем: протезирование механическим протезом митрального клапана в 2010 году, инфекционный эндокардит в стадии ремиссии, артериальная гипертония (осложненная форма), мешотчатая аневризма развилки основной артерии (эмболизация аневризмы микроспиралями), перенесенное острое нарушение мозгового кровообращения (как в народе говорят, инсульт).
Рекомендуемое мероприятие: нуждается в регулярном наблюдении у кардиолога, контроле показателей свертываемости крови; не может находиться в местах лишения свободы. Это был 2013 год.
На дворе 2016 год. Его мать обивает пороги учреждений с целью доказать, что ее ребенок нуждается в серьезном лечении. Что ему может помочь только лечение в условиях свободы. Даже пресс-конференцию проводят 25 февраля 2016 года с ее участием в Восточно-Казахстанском филиале Бюро по правам человека. Но, на обращения, например, Бюро по правам человека, даются ответы, что ему положена компьютерная томография через 2 года да селективная церебральная ангиография через 5 лет. Что он получает амбулаторное лечение, что прошел лечение в соматической больнице, а в прошлом году от аналогичного лечения в соматической больнице он отказался. Сообщается, что ему регулярно проводится обследование. И что общее состояние удовлетворительное. Хотя, отмечается, что 11 мая 2013 года (за несколько дней до вынесения приговора), перенес инсульт повторно.
Когда пациент отказывается, да еще в категоричной форме, от лечения в соматической больнице – это всегда настораживает. Вероятно, там условия совсем не такие, какие должны быть? Или, доставление туда происходит так, что повторно ехать не захочешь? В противном случае, почему пациент отказывается?
Сразу вспоминается случай, когда группой Национального превентивного механизма по ВКО был выявлен факт нарушения пунктов 45 и 109 Правил оказания медицинской помощи гражданам, свобода которых ограничена, а также лицам, отбывающим наказание по приговору суда в местах лишения свободы, помещенным в специальные учреждения. Согласно этим пунктам, «Перед отправкой из учреждения лица, содержащиеся в исправительных учреждениях, проходят обязательный медицинский осмотр для определения пригодности к условиям наряда», «к перевозке не допускаются больные в острой стадии заболевания… не прошедшие установленный курс лечения».
В учреждение ОВ-156/21 была переведена из учреждения ИЧ-167/11 Шымкента женщина без должного медицинского обследования по факту получения ею травмы. При осмотре ей сообщили об ушибе. В ходе обследования в учреждении ОВ-156/21, после перевода, был выявлен неправильно сросшийся перелом, что потребовало серьезного лечения (вставка спиц и прочее). В соответствии с пунктом 114 Правил, «По фактам некачественного медицинского осмотра перед отправкой или необоснованного отказа в приеме больного в лечебные учреждения, проводится расследование, виновные должностные лица привлекаются к дисциплинарной ответственности». Но, до сих пор никаких сведений об этом участники НПМ по ВКО не имеют.
Потому и нет особого доверия ответам на наши запросы, в которых пишется, что все в норме. Если действительно парню необходимо лечение, которое он сможет пройти только на свободе, и если для этого необходима воля руководства, и имеются какие-то административные возможности – почему бы и не пойти навстречу? Для чего держать в местах лишения свободы такого больного? Что он, опять пойдет разбойничать, после двух инсультов? А если он умрет до освобождения, как это отразится на совести общества?
Асем Жапалова,
юрист ВК Ф Казахстанского Международного
Бюро по правам человека