Казахстан занимает лидирующее положение в Центральной Азии по суициду среди подростков. Такие данные были получены в результате ежегодного исследования ЮНИСЕФ в среде девочек 15-19 лет. В этой категории наша республика занимает первое место в центральноазиатском регионе. Между тем, эксперты говорят о том, что полученные данные довольно Поверхностны и формальны, но связано это не предвзятостью со стороны ЮНИСЕФ, а с отсутствием в Казахстане собственных исследований этой проблемы.
По мнению детского психолога и общественного деятеля Маргариты Ускембаевой, детский суицид в Казахстане давно пора вывести на уровень угрозы национальной безопасности.
«Всплеск суицида в подростковой среде пришелся на 2010 год, когда было официально зарегистрировано 237 случаев. Можно с уверенностью утверждать, что в реальности эта цифра на 40% больше, так как единой системы и методики регистрации случаев самоубийств нет. Комитет по правовой статистике считает по-своему, Агентство РК по статистике – по другому, у нас, профессиональных психологов, иной подход», – говорит Ускембаева.
Так, по данным Союза кризисных центров, за 2011 год на телефонную линию «150» поступило 10 звонков от подростков с суицидальными проблемами, а за 2 месяца 2012 года – 4 звонка.
В результате единой картины у экспертов нет, а говорить можно только о тенденциях. Так, согласно исследованиям общественного фонда «Институт равных прав и равных возможностей в Казахстане», наибольшее число суицидов приходится на Восточно-Казахстанскую и Северо-Казахстанскую области, наименьшее – на южные регионы. «В 41% случаев причины суицида неизвестны. Об этом говорят и данные ВОЗ, которая выделяет 800 причин суицида, и наши исследования», — продолжает эксперт.
Причины сложившейся ситуации можно описать известной поговоркой: «у семи нянек дитя без глаз». Функции охраны детства находятся в компетенциях нескольких министерств: МОН, МВД, министерство здравоохранения, министерство труда и социальной защиты, министерство культуры. Вместе с тем, единой национальной программы по преодолению деструктивных настроений в подростковой среде в Казахстане нет. «Суицид – это крайняя форма детского протеста. Увеличение количества детских самоубийств говорит о том, что социальные институты: школа, семья, общественные организации, не выполняют своих функций. Нынешняя школа делает все, чтобы снять с себя ответственность за подростковый суицид, и взвалить вину на семью. А семья – сфера приватная, в нее никто не лезет», – рассказывает Маргарита. В прошлом году Фонд «Институт равных прав и равных возможностей в Казахстане» разработал проект национальной программы противодействия суициду, а также пособие по суициду для школьных психологов. Однако программа так и осталась на уровне проекта, а пособие не получило широкого распространения из-за отсутствия денег на тираж. «В 2011 году МОН показало профицит бюджета на 118 миллионов тенге. Откуда взялась экономия? Это не построенные 100 школ в рамках одноименной госпрограммы, это не реализованные программы по социализации детей, по организации внешкольного досуга», – убеждена психолог.
Именно в избытке свободного времени психологи ищут еще одну причину подростковых суицидов, а также детской жестокости. С казахстанскими специалистами согласны и российские психологи. Сейчас в России фиксируется рост проявлений жестокости детей по отношению к своим сверстникам. «Масса свободного времени», – выносят свой вердикт эксперты.
«Не каждый взрослый может организовывать свою жизнь, не говоря о ребенке. Наши дети не сильно заняты в школе, после школы вообще предоставлены сами себе. Все кружки, секции, спортивные школы, летние лагеря сейчас стоят дорого. Дворовые площадки – фикция, детей нужно организовывать, при площадках должны работать клубы со штатом методистов», – говорит Маргарита Ускембаева. В подтверждение своих слов эксперт приводит такие факты: алматинский Дворец школьников рассчитан на 3.000 мест, в середине учебного года он заполнен лишь на 50%. В разгар летнего отдыха детский лагерь «Горное солнце» в окрестностях Алматы продает только половину путевок. Как формируются цены в сфере детского досуга, что даже алматинцы, не самые бедные люди в стране, не могут позволить себе отправить детей в летние лагеря или записать в секцию? – задается вопросом психолог. Еще одним путем решения проблемы может стать организация школьно-психологической службы. Сейчас в школах, в лучшем случае, работает один социальный педагог и один школьный психолог. Этого явно недостаточно. К тому же квалификация этих специалистов оставляет желать лучшего.
По словам Ускембаевой, детская психология разительно отличается от психологии взрослого человека, и работать с детьми должен специалист именно в этой отрасли.
«Молодые психологи не идут работать в школы из-за низкой оплаты труда и большого объема работы. К тому же школьные психологи и социальные педагоги, зачастую, не представляют, чем они должны заниматься, а ведь на них возложена важная функция социализации детей, которая, как любой процесс, должна быть управляема», – объясняет общественный деятель. Даже беглый анализ проблемы показал, что проблема суицида среди подростков требует комплексного системного решения.
Все предложенные меры: развитие инфраструктуры и доступность детского досуга, усиление психолого-социальной работы в школах, принятие единой программы противодействия суицидам, координирующей действия нескольких министерств, должны быть приняты на государственном уровне, пока количество детских суицидов не приняло масштаб национальной катастрофы.
Анна ЛИТВИНОВА
Пресс-служба КНПК, Алматы