Когда грянула новость о смерти четырех детишек в Аягозском детском Центре оказания специальных социальных услуг, сразу стало ясно – ожидается командировка Национального превентивного механизма по Восточно-Казахстанской области.
Для тех, кто не знает
В Казахстане действует, по системе «Омбудсмен плюс», Национальный превентивный механизм (НПМ). «Омбудсмен +» означает работу Уполномоченного по правам человека плюс группы по регионам из числа граждан, не связанных с деятельностью правоохранительных и прочих ведомств. В группу НПМ по ВКО входят до 12 человек, среди которых юристы, медицинские работники, преподаватели, журналист.
Для особо критикующих, обвиняющих НПМ в бездействии, рассказываем: НПМ – это не следственный орган. Он действует в виде системы предупреждения пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, функционирующей посредством деятельности участников национального превентивного механизма. То есть, в функцию НПМ входит выявление ФАКТОРОВ, способствующих возникновению пыток, жестокого, бесчеловечного или унижающего обращения или наказания. Поэтому бессмысленно кричать «Куда смотрит НПМ?» в случае вскрытия фактов пыток.
Автор этих строк входит в состав НПМ ВКО с начала его создания, и мог бы рассказать обо всех внутренних проблемах, мешающих его работе. Но, не следует перегружать текст перечислением и описанием препон. Сам механизм зарождался и развивается местами методом проб и ошибок.
Только одна проблема является существенной, требующей описания – мобильность! У НПМ ВКО нет специального транспорта, нет специального инструмента, нет даже униформы, а многие учреждения находятся в глуши, куда можно добраться с большим трудом, как это было в Аягозе в условиях карантина. За 300 с лишним километров можно было поехать только на такси!
Без слез невозможно
Ладно бы это были бы 300 километров асфальтированной автомагистрали, с ограничением скорости не более 140 км/ч. Каких-то 2,5 часа и вы там! Нет, это не была и обычная дорога с разделительной полосой, позволяющая ехать 110 км/ч, что увеличило бы время в пути еще на час-полтора. И не была это обычная дорога с ограничением в 100 км/ч! Нееет, это было направление, с периодически возникающим асфальтовым покрытием!!! И вовсе не потому, что дорога разбита, а потому, что идет «Великая стройка», с ее объездами по грунтовке.
На обратном пути вообще «посчастливилось» буквально разрезать защиту двигателя об камень и оторвать передний бампер. И если в Аягоз группа добиралась в дневное время, то обратно ехали уже к ночи, в конце пути в полной темноте, простояв полтора часа на бетонной сельской эстакаде для ручного ремонта. Обратный путь занял время с 16 часов до полуночи. И длительный «отходняк».
И когда по прибытии в Аягоз стало известно, что один ребёнок был направлен на госпитализацию в Усть-Каменогорск, стало страшно за него – как он мог пережить такой путь, если группе, выехавшей на такси в полшестого утра, удалось приехать в учреждение только к двенадцати часам дня с остановками для передышки!
Но, группа все же приехала! Она тут! И сразу стало ясно – легкой работа не будет. Во-первых, необходимо экипироваться в полный защитный костюм. Кстати, предыдущие комиссии на фотографиях изображены без этих костюмов, что вызвало несколько вопросов. Во-вторых, необходимо преодолевать порог незнания со стороны администрации полномочий Национального превентивного механизма. В-третьих, психологический фактор.
Из названия учреждения уже может быть ясно о состоянии здоровья тех детишек, которые в нем проживают. Проходя через столовую, сердце сжимается от картины, как каждый из них, беззащитный перед взрослыми, иногда правильно не воспринимающие в силу возраста или болезни происходящее вокруг них, обедает, часто неправильно держа ложечку, и с удивлением или опаской поглядывая на людей «в скафандрах».
Из ста детей, часть которых группе НПМ удалось повидать – 15 человек полностью лежачие. Диагнозы раскрывать нельзя. И вообще, нельзя раскрывать многие подробности по результатам специального превентивного посещения, как называется такая командировка (есть еще периодическое и промежуточное – по плану). Один из членов группы НПМ в дальнейшем высказал крамольную для многих мысль, что право на жизнь не должно превращаться в обязанность, и он не хотел бы лежать таким образом, чтобы его всю жизнь с рождения кормили через катетер, а он ничего не воспринимал. Усугубляется эта картина тем, что дети никому кроме государства не нужны! Отказники, которых родители предали сразу после появления на свет, и живут себе спокойно без всяких угрызений совести.
Когда видишь, что ребеночек хватается за руку врача, прижимает ее к своему лицу и не хочет выпускать... Когда видишь, что другой, наоборот, кривится при прикосновении к нему...
За годы довелось повидать многое, но привыкнуть ко всему этому невозможно. Вспоминается учреждение для взрослых, которых так же бросили на «доживание» их родственники: как идешь по коридору, а они тянут за тобой руки и умоляют «Заберите меня отсюда...». И это, несмотря на все старания работников учреждений. И всякие там изоляторы временного содержания, следственные изоляторы, исправительные учреждения и даже психоневрологические диспансеры «отдыхают» в сравнении с учреждениями такого типа.
В учреждении
Не раскрывая деталей, скажем сразу – имели возможность посетить аналогичные учреждения в других населенных пунктах. И есть с чем сравнить. К примеру, учреждение в Усть-Каменогорске – это небо, в сравнении с учреждением в Аягозе.
Несоответствия уже были озвучены омбудсменами и Министерством здравоохранения. Цитируем: «Осмотр воспитанников осуществляется вместо педиатра терапевтом, отсутствует документальное подтверждение осмотров детей, тогда как, со слов невролога и терапевта, осмотры проводятся ежедневно. Допущены дефекты документирования рабочих процедур и ведения медицинской документации».
Со стороны НПМ ВКО тоже были нарекания. Цитируем: «Не учтена специфика деятельности центра. Во-первых, отсутствуют бассейны, которые необходимы детям с нарушением опорно-двигательного аппарата. Спортивный зал находится в подвале, где нет достаточной вентиляции и освещения. Оборудован инвентарем для взрослых, что лишает возможности заниматься маленьким деткам. Также нет адаптации для детей с особыми потребностями. Отмечено недостаточное количество спортивно-инвентарного оборудования для поддержания физического состояния здоровья воспитанников центра.
Столовая расположена таким образом, что находится в проходном коридоре и дети отвлекаются на любые входящие и выходящие комиссии. Нет нормально оборудованных детских площадок для прогулки, нет пандуса, лифта для спускания детей со второго этажа на первый. В учреждении находятся 17 лежащих детей, двое из них госпитализированы. На сегодня они нуждаются в особом уходе. Контроль со стороны проверяющих органов ослаблен в связи с тем, что учреждение находится на отдаленном расстоянии - 300 км. По мнению участников Национального превентивного механизма, ведется недостаточная воспитательная работа. Отмечено недостаточное количество воспитательных мероприятий, которые бы учитывали факторы различного возраста детей. Дети не имеют возможности заявить о нарушении своих прав. Неясно, каким образом их права защищены и как они получают обратную связь».
В целом участники Национального превентивного механизма пришли к выводу, что учреждение не соответствует своему профилю, и его необходимо закрывать, открыв вместо него соответствующий нормам центр в Усть-Каменогорске или Семее, где будет и должный контроль, и полное обеспечение, в том числе специалистами.
Возник вопрос и по питанию. Средствами массовой информации были высмеяны данные о закупках кофе, красной рыбы, красной искры и колбасных изделий данным учреждением. Но, высмеивать надо было не это, поскольку такие закупки предусмотрены нормативами, а наличие или отсутствие этих продуктов на столах детей в летние, воскресные, праздничные и каникулярные дни, что, опять же, предусмотрено этими же нормативами. По крайней мере, осматривая склады и беседуя с работниками, группа НПМ ВКО следов этих перечисленных продуктов не выявила.
В общем, сегодня можно долго говорить и спорить о причинах смерти четверых детишек. Но, больше всего вопросов вызывают небольшой разрыв в датах смертей и подходы в работе. Может ли быть совпадением смерть сразу четверых в короткие сроки? Не было ли это результатом халатности? Можно ли было предотвратить? Не пытаются ли «спустить на тормозах» уголовное дело? Будут ли привлечены к ответственности причастные к разгильдяйству? Проснется ли совесть у проверяющих и контролирующих органов? Где эти органы были раньше? Сделает ли выводы государство, или все пойдет своим ходом после «перетряски» всех аналогичных учреждений?
А что общество? Часть его прочитает эти строки, поужасается и забудет. Мизерная часть продолжит свою деятельность по посещениям, выслушивая при этом гневные тирады со стороны «диванных» критиканов. Чиновники займутся своим делом. Сволочи-родители продолжат выбрасывать своих детей в такие вот учреждения, в которых руководитель и контролирует жизнь подопечных, и отвечает за их безопасность и одновременно же является их опекуном. Что может абсолютно не мешать есть бутерброды с икрой и сёмгочкой, запивая их кофе (это не применительно к нашему случаю, а общее мнение).
Пока совесть общества спит, дети будут играть казенными игрушками, или будут лежать парализованные, неадекватные, никому не нужные, всю жизнь с катетерами, вставленными через нос. Годами, засыпая на казенной постели и просыпаясь в палате, которая может осточертеть любому здоровому человеку уже через пару дней! Они будут плакать, взывать о помощи, а подавляющему числу общества будет плевать. Как говорил герой Никиты Михалкова в сериале «Двенадцать»: «Увидали, осудили, потрындели, «махнули», покурили и все»... И забыли....
Алексей Божков
Фото – из личного архива А. Божкова и со страницы уполномоченного по правам ребенка Аружан Саин в Facebook