Как замечательно быть здоровым! Ну, может быть и не совсем – простуда, кашель, проблемы с желудком и другие недуги преследуют современного человека на протяжении большей части его жизни. От этого никуда, к сожалению, не деться, особенно если проживаешь на территории с плохой экологической обстановкой и доходы не позволяют питаться качественными продуктами, а лишь тем суррогатом, которым заставлены полки супермаркетов.
При этом лечить даже рутинную болячку по нашим временам очень хлопотно и накладно для семейного бюджета. При первом же чихании, помимо болезненных вирусов нас начинают атаковать цены на медицинские услуги, лекарства, а вдобавок, очереди, дополнительные анализы, повторные приёмы и т.д.
Но мы с этим уже свыклись, воспринимаем как неизбежность, и поэтому не слишком ропщем по такому поводу. Но на подсознательном уровне отмечаем: если лечение обыкновенной простуды занимает у рядового человека столько сил и средств, то, что же тогда происходит при более серьёзном осложнении здоровья?
Как говорится: «Дай Бог каждому здоровья», но, всё же в этом материале будем придерживаться другого известного мудрого изречения: «Надейся на лучшее, а готовься к худшему», ибо оно может случиться с каждым и в любой момент. И каким оно может быть - это «худшее», тоже полезно знать. Зная об этом, точно постараешься его избежать, с помощью чего угодно – переменишь рискованную профессию на более безопасную, начнёшь вести реально здоровый образ жизни. Вместо бездумной траты всех своих доходов на новые модные и зачастую бесполезные вещички, научишься экономить и откладывать себе запас на «чёрный день», а не брать кабальные потребительские кредиты, и тому подобное. Конечно, и эти советы не станут гарантией от всех возможных бед, связанных с потерей способности трудится. Говорят же, «знал бы где упасть, соломки бы подстелил», но всё же, помогут смягчить стрессовую ситуацию, которая может внезапно произойти. А как это может случиться - читайте в приведённой истории из реальной жизни.
Цепь злоключений
Каких-то 8-9 лет назад жизнь у Орынгазы Сулейменова была если и не упоительной, то вполне безоблачной. В возрасте 27 лет у него была жена, жильё в бабушкиной квартире, достаточно стабильная, хоть и нелёгкая работа в строительной фирме, сносный заработок. Всё это позволяло ему с большой долей оптимизма смотреть в будущее. Однако, работа на стройке – занятие весьма рискованное, расположенное к получению различных профессиональных недугов. Работа на строительных объектах, это – постоянные сквозняки, переохлаждение зимой, множество мелких травм (порезы, ушибы, вывихи), зачастую антисанитарные условия в месте отдыха и приёма пищи, а главное, значительные физические нагрузки, особенно на спину и позвоночник. Не
секрет, что в небольших строительных фирмах и «самодеятельных» бригадах, в целях пресловутой экономии, не хватает элементарного оборудования, предназначенного, в том числе, для погрузочных работ. Поэтому грузы рабочие таскают вручную, что затем обязательно сказывается на здоровье. Вот и у Орынгазы, начиная с 2010 года, стала побаливать спина - обычное дело для строительного рабочего.
Обратился он, как полагается, в поликлинику, терапевт, в свою очередь, направил его на осмотр к невропатологу. Этот «узкий специалист», не найдя видимых причин для более глубокого изучения источника боли, прописал пациенту мануальную терапию спины. Такое решение, по сути, как показали дальнейшие события, оказалось роковым приговором для, тогда ещё вполне трудоспособного, Орынгазы..
Итогом манипуляций мануального терапевта стало серьёзное повреждение тазобедренного сустава и дальнейшее лечение уже на больничной койке. А дальше началось…
В 2012 году Орынгазы обращается в областной департамент контроля качества медицинских услуг с просьбой о помощи. Там сумели включить его на квоту для операции по замене тазобедренного сустава в Алматы. В южной столице поставили искусственный сустав. Вроде бы радоваться надо, однако радость оказалась преждевременной. Как выяснится потом, сустав был установлен с нарушением его центровки. В итоге он со временем начал «проседать», защемляя собою мышечные ткани и нервные окончания на позвоночнике. Итогом такого «ремонта» тазобедренного сустава в Алматы стало дальнейшее ухудшение здоровья, причём, уже не только в области спины и тазобедренного участка, а и головы, к которой теперь нарушился приток нейронов из-за защемления нервных окончаний в позвоночнике. Орынгазы стали донимать постоянный шум в ушах, головокружение, анемия. Новые диагнозы посыпались как из рога изобилия. Вчитаемся в них и похолодеем от названий – дисциркуляторная энцефалопатия в вертебро-базилярном бассейне, вестибулярная атаксия, астено-вегетативный синдром, декомпенсация 1-й степени.
Встал вопрос о признании Орынгазы инвалидом. Вот так завершился первый акт жизненной драмы молодого строителя, связанный первоначально с банальным желанием подлечить приболевшую спину. А затем начался акт второй, с «серым» прологом и совсем «чёрным» эпилогом.
Оттяжка проблемы перед падением в море безнадёжности
Летом 2012 года после длительного согласования многих чиновных персон из различных департаментов, отделов, управлений и медицинских учреждений, Орынгазы удалось получить заветное разрешение на рассмотрение комиссии МСЭК (медико-санитарная экспертная комиссия), которая единственная имеет полномочия по признанию человека инвалидом. МСЭК, рассмотрев все многочисленные диагнозы пациента, прочитав все заключения консилиумов врачей-экспертов, заверенных подписями ведущих специалистов по ортопедии, травматологии, неврологии - вынесла
свой вердикт – присвоить Сулейменову Орынгазы статус инвалида 3-й группы по разряду общего ухудшения здоровья. Он тогда не сразу сообразил, какую «мину» под него подложили специалисты МСЭК.
Но пока 2012 год. Орынгазы получил «удовлетворение» в виде социального пособия для 3-й группы инвалидности в размере, первоначально примерно в 15 тысяч тенге, которое со временем увеличилось благодаря ежегодной индексации до примерно 23 тысяч тенге. Вот, правда, подрабатывать удавалось плохо. Здоровье не позволяло уже работать с инвалидной тростью на стройке. Да и в охранники его никто не брал. Какому предпринимателю нужен работник-инвалид? Пока жили на общие деньги с женой и бабушкой, вроде удавалось выживать. Но со временем обстоятельства сложились так, что Орынгазы остался в квартире один со своим общим доходом в 20 с небольшим тысяч тенге. Однако он и на них какое-то время ухитрялся выживать, не доводя уровень долгов по квартире до критической отметки.
Такая жизнь продолжалась до 2018 года, без всяких радужных перспектив на будущее – здоровье не только не восстановилось, наоборот, появились новые болячки. А как им не появиться при таком житье, с примитивным питанием и минимальным лечением (раньше инвалиды могли раз в год 10 дней бесплатно пролечивать свои недуги в госпитальном режиме в больнице, теперь только 5 дней), с невозможностью купить самое необходимое лекарство и медицинские приспособления? Впрочем, и такая жизнь ещё не была тем «дном», от которого уже невозможно оттолкнуться. Реальное дно, переходящее в пропасть, Орынгазы почувствовал именно в 2018 году, когда его формально, одним росчерком пера, вычеркнули из категории инвалидов, и, естественно, отрезали от спасительных 23 тысяч тенге социального пособия.
«Чёрный круг»
Именно такое название можно дать заключительной главе этого повествования, в отличие от бессмысленного наименования картины одного «художника». Разница видится в том, что в картине «черный квадрат» можно для себя слепить в сознании образ смерти, кончины всего живого, земного, тщетности земных усилий перед космической чёрной мощью и т.д. А круг предлагает, как бы двигаться, чтобы окончательно и мгновенно не сгинуть, даёт некую надежду соскочить с его мертвящей орбиты.
Вот именно на краю такого круга и оказался не по своей воле Орынгазы в настоящем времени. И его судьба замерла в ожидании, чем всё закончится – то ли он сумеет соскочить из мрачного пространства на светлую сторону жизни, или центростремительные силы окончательно забросят его в центр «чёрного круга», откуда вырваться к относительно нормальной жизни будет совсем уже сложно, и это, мягко говоря.
Но вернёмся к изложению драмы. Итак, в 2018 году инвалидность сняли с формулировкой «реабилитация болевого синдрома». Тогда Орынгазы обратился в департамент по социальной защите, пытаясь доказать несправедливость такого решения,
и попросил вновь дать ему направление на повторную комиссию МСЭК. В данном департаменте, конечно, посочувствовали его беде, но резонно указали, что они не имеют всех полномочий направления на МСЭК. А также, впервые раскрыли ему глаза на все нюансы сложившейся ситуации. Оказывается, если бы он в 2012 году, когда его поставили на инвалидность, сумел бы отстоять свой формат болезни именно по тазобедренному суставу, а не согласился на статус инвалидности по общему ухудшению здоровья, то ему было бы сейчас легче продлить инвалидность. А так, по графе «Общее ухудшение здоровья» необходимо его постоянно подтверждать. Для этого каждый раз надо начинать всё заново – то есть, созывать консилиум узких специалистов, и, главное - собирать подписи лечащего терапевта и заведующего той клиникой, к которой он прикреплен. Только они и могут дать ту заветную справку №88, с которой уже можно выходить на комиссию МСЭК. Одна подпись заведующей СВА могла бы стать той соломинкой (вряд ли спасительным кругом), с помощью которой удалось бы восстановить себе статус инвалидности с мизерным социальным пособием. Но и до этой «соломинки» пока Орынгазы не дотянулся.
Да, он вновь обошёл всех узких специалистов по его заболеванию, и все они не против направления его на комиссию МСЭК. Но вот заведующая СВА стоит, как скала, и не желает поставить спасительную подпись. По сути, только она решает сейчас судьбу человека, оказавшегося в очень трудной жизненной ситуации. Причём решает довольно оригинально. Она советует пройти Орынгазы консультацию в психоневрологическом диспансере, с рекомендацией госпитализироваться в нём для последующего получения инвалидности. Но уже по другому диагнозу, в котором не будет места тазобедренному суставу, зато будет присвоен ярлык «психоорганический синдром», с которым человека уже можно считать не полностью дееспособным, а про любое трудоустройство 36-летнему мужчине можно забыть.
Вот такой щекотливый выбор для человека, потерявшего здоровье во многом из-за врачебной халатности. Пока он пытается отстоять своё право на исправление ситуации. Орынгазы написал обращение в городскую прокуратуру, пытался даже записаться на приём к акиму области. Там, правда, его желание укоротили до уровня заместителя акима области, да и то без твёрдых гарантий на приём. Удивительно, но такую проблему не могут решить никакие многочисленные государственные учреждения, а уж тем более общественные организации. Спрашивается – что за общество мы создали, что даже отдельные человеческие вопросы без главы области, а то и без вмешательства центральных ведомств, нельзя решить? Что за круговорот разрешительных бумаг окружает нашу жизнь? К чему тогда сотни чиновников, получающих хорошие зарплаты, и многочисленные общественники всех калибров, которые не в силах разобраться и принять решение по судьбе рядового гражданина страны? Почему у нас до сих пор люди обивают пороги самых высоких и властных кабинетов, надеясь на их благосклонность, а не решают свои проблемы в ведомственных кабинетах первого управленческого звена? Почему у нас много говорится о внедрении концепции «слышащего государства», «электронного правительства» и других новинок демократического управления в обществе, а вместо этого подпись одного чиновника средней руки до сих пор дороже
всей этой трескотни о якобы многочисленных возможностях людей в защите ими своих социальных прав? Список подобных вопросов можно растянуть ещё на несколько страниц.
Орынгазы надеется, что ещё не всё потеряно. Сейчас ему очень трудно. Денег нет совсем. Чтобы хоть как-то выжить, он уже продал почти всё имущество в квартире. Пытается хотя бы частично оплачивать за электричество, про остальные долги по коммунальным услугам он даже боится вспоминать. У него нет средств иногда на автобус, чтобы доехать до больницы, или вот теперь до прокуратуры, поэтому, насколько возможно, он пытается преодолевать городские расстояния пешком с разбитым тазобедренным суставом с помощью инвалидной тросточки. Все доступные здоровому работающему человеку возможности по питанию, лечению, передвижению и т.д. для него практически не доступны. Но он жив. Он борется и за себя, и за подобных себе до конца. Не идёт на ползучий сговор с совестью, не продаёт своё имя за статус инвалида из «психушки». Он надеется на честное отстаивание своих прав, на законных основаниях. Да и поможет ему судьба и добрые люди в этом.
Сергей Михеев