Тревожная ситуация с выплатой зарплаты сложилась в областном наркодиспансере. Со второго полугодия текущего года сотрудники не получают денег. Долги в республиканский бюджет достигли 5 млн. тнг. Начались увольнения врачей и обслуживающего персонала. Какие же причины привели учреждение специфической деятельности до такой печальной ситуации?
Опять реформа. Десятая или двадцатая?
Начать необходимо с того, что в соответствии с Единой национальной системой ( ЕНСЗ) с начала этого года была введена новая система финансирования, по которой медицинские учреждения должны сами зарабатывать деньги, или так сказать, их переводят на хозрасчёт. Принцип предельно ясный: большее количество больных пролечил – больше зарплаты получил. Как заявил на встрече с сотрудниками диспансера, заместитель акима области Тусипхан Тусипбеков: «Программа рассчитана на 10 лет, в ней всё продуманно с 3-х кратным запасом прочности. Система хорошая, но не все по ней ещё научились работать. Отсюда и проблемы у некоторых медучреждений». В дальнейших рассуждениях будем опираться на это заявление. В начале – мнение о самой программе. С виду всё просто и прозрачно. Пациент приходит в поликлинику, где сдаёт анализы, проходит осмотр, получает диагноз и направление на лечение в стационаре. Эту часть услуг проплачивает областной бюджет. Услуги дальнейшего стационарного лечения оплачиваются уже из республиканского бюджета.
Уже в этой связи появляются вопросы у не посвящённых. Для чего такое разделение финансирования? Ведь процесс практически любого лечения должен быть непрерывным и ответственность за результат несут все специалисты – как поликлиники, так и стационарных учреждений, причём во многом эффективность лечения зависит от качества осмотра в поликлинике и постановки первичного диагноза.
Стационарные больницы попадают по такой схеме в неравные условия по отношению к поликлиникам и даже в своеобразную зависимость от них. Во – первых, заполняемость стационаров пациентами во многом зависит от количества направлений от поликлиник, тогда как к самим поликлиникам никогда «не заростёт народная тропа…». Во- вторых, эффективность лечения, а значит, оборачиваемость койко-мест во многом зависит от качества постановки первичного диагноза, т.е. опять от поликлиники. В третьих, получать зарплату из местного бюджета и решать оперативно какие-то проблемы на местах намного быстрее и проще, чем по любому поводу обращаться в столичные сановные кабинеты. И если такая зависимость и неравенство положения будут проявляться, то это создаст очередную питательную среду для сговора, фиктивной отчётности, коррупции и прочих негативных явлений. А что делать, когда, как в случае с наркодиспансером, поликлиника и стационар представляют собой единое целое? Одна часть персонала будет иметь возможность получать зарплату, а другая по каким-либо причинам станет получать её несвоевременно? Впрочем, в случае с диспансером, сотрудники его поликлиники тоже не имеют зарплаты в последние месяцы, т. к. невозможно оказалось разделить общую работу единого коллектива, хотя формально имеют на это право – областой бюджет денег на поликлинику не задерживает.
Подсчитали – прослезились
Но эта проблема далеко не главная. Куда более определяющей выглядит ситуация по тарифам. Перед новым годом, с которого начался отсчёт действия ЕНСЗ, сотрудники облнаркодиспансера, обсчитав предпологаемые доходы и расходы, подали заявку в минздрав на подтверждение тарифной ставки на свои услуги в размере 8 тыс. тнг. в день за койко-место. Каково же было их разочарование, когда из минздрава на них спустили тариф всего в четыре тысячи! В этой связи неясно многое: как, по каким критериям и методикам обсчитывался тариф в обеих инстанциях? Почему, когда выявилась такая огромная разница, обе стороны не смогли (или не пытались?) прийти к более взвешенному, устраивающему обе стороны решению о размере тарифа? Какую помощь оказал облздрав в отстаивании интересов подведомственного учреждения перед минздравом? Кто помогает принимать решения в минздраве при составлении и утверждении тарифов, раскладке бюджетных средств – случаем, не лоббистские ли группировки? В полной ли мере учитываются новой программой специфические особенности деятельности отдельных учреждений здравоохранения, особенности экологии регионов и т.д.? Неужто, всё просчитано до миллиметра? А как же хвалёный трёхкратный запас прочности программы, о котором авторитетно заявил заместитель акима? Почему не сработал в этом случае?
Наивно полагать, что на этот ворох вопросов, заинтересованные в погашении конфликта стороны не знают объяснений. Но из врождённой, надо полагать, скромности, не желают выносить весь сор из ведомственной избы, заявлять всю подковёрную подоплёку событий.
Швейцарским рецептом по нашей действительности
Возможно, что касается ЕНСЗ и неумелого ею пользования, есть и другие объяснения. Хочется привести мнение о внедрении в нашу жизнь новизны. Директор областного института анализа и прогнозирования Олег Чернышов считает. что «когда принимается новая программа развития или обсуждается грядущая реформа, в верхних эшелонах, на уровне министров, депутатов, крупных специалистов, всегда находится понимание полезности, эффективности, необходимости затеваемых реформ и нововедений. Всем всё понятно. Но как только эти программы начинают спускаться вниз, в регионы, доходят до районов и посёлков, их уже не узнать. КПД после волюнтаристских и некомпетентных вмешательств руководителей среднего и низшего звена падает до нуля, до отрицательного действия начинания, задумывавшегося первоначально как благое и полезное».
А вот другое мнение: «Верхи», увлекшиеся теорией большого скачка до 2030 года, одолел реформаторский зуд, идёт полномасштабное, огульное списывание и внедрение различных политических и экономических систем и программ по зарубежным образцам (по слухам, ЕНСЗ швейцарские программисты составляли), по большей мере не совсем адаптированных к нашим реалиям, сырых, нуждающихся в практической доводке, наладке, которые затягиваются, тем самым дискредитируя суть реформ. Отсюда и ощущение, что живём по М. Жванецкому с его «включаешь – не работает» и «по количеству врачей мы впереди всех, не отстать бы теперь по количеству больных».
Невероятные кульбиты всего за 9 месяцев
Но вернёмся в многострадальный наркодиспансер. Большую часть ответственности несут бывшие руководители облнаркодиспансера и облздрава. Первые – за то, что с понижением тарифа не захотели проводить работу по оптимизации расходов на содержание аппарата сотрудников диспансера. При сниженном тарифе оставили все ставки, штаты, нормы – как при полноценном тарифе. В итоге бюджетные деньги, заложенные на год, были съедены за полгода, а дальше дефолт. Вторые ответственны за отсутствие какого-либо контроля и политику невмешательства, которая и привела к коллапсу. Впрочем, как часто это у нас происходит, спросить с них за эту халатность не представляется возможным. Оба руководителя уже в отставке. Вот и получается, что вся цепочка: минздрав -облздрав – диспансер приложила «усилия» к форс-мажорным обстоятельствам. А крайними оказались сотрудники диспансера.
Сейчас объявлен аврал по спасению терпящего бедствие учреждения. Идёт кипучая деятельность нового руководства по заделке финансовых пробоин (это у нас всегда лучше получается, это наш метод, не швейцарский). С развязанными на время аврала руками руководство диспансера приводит в действие рычаги спасения. Первым делом сумели настоять на аннулировании порочного запрета на перевод с отделения наркозависимых, где всегда аншлаг, в отделение алкогольнозависимых – как правило, полупустого. Это сразу повысило общую загруженность диспансера. Следующими мерами стали оптимизация рабочих нагрузок, совмещений, ставок и т. д. Всё это тоже должно дать известную экономию средств. На помощь пришёл областной акимат и под своё поручительство попросил заморозить на время кризиса долговые обязательства диспансера, что дало возможность выдать хоть частичную долю долгов по зарплате. Дышать стало легче. Но все ждут утверждения нового квартального тарифа из министерства в 11 тысяч тенге, который и может окончательно выправить ситуацию. Он как спасательный круг, без него все местные ухищрения напоминают «по амбарам помету, по сусекам поскребу» – и вряд ли способны кардинально решить проблему. Но оцените «научный подход» в ЕНСЗ: просили 8 тысяч, получили 4, дошли до коматозного состояния – нате вам 11 тысяч! И всё за 9 месяцев! А вот какой тариф будет на следующий год – это пока тайна, покрытая мраком. Да и не до долгосрочных 10-летних планов пока, в этом году не потонуть бы.
Здоровье – дело попутное
Всё же может нужно прислушаться к мнению из низовых структур здравоохранения, к сотрудникам диспансера? Ведь занимаются они делом социальным, лечат общественные язвы, так стоит ли их принудительно толкать на путь коммерции и наживы, как впрочем, и всю медицину государственную? Ведь за всеми этими иновационными реформами и сокращениями субсидирования не просматривается пока главное – забота о человеке и его здоровье. Что, у нас упала смертность, повысилась продолжительность жизни, исчезла волокита, заорганизованность, очереди за талончиками, ушла в прошлое нехватка специалистов? Ничуть. А куда же уходит вся энергия реформ? В поиски прибыли, надо полагать, медикам надо скорее делать деньги. Здоровье – дело сейчас попутное.
Сергей МИХЕЕВ