Есть ли вероятность того, что в крупнейшем промышленном центре страны — Восточном Казахстане, повторится трагедия Жанаозена? Могут ли жители Усть-Каменогорска надеяться на улучшение экологической ситуации? На эти и другие важные для жителей ВКО вопросы согласился ответить «Республике» глава региона Бердыбек Сапарбаев.
Восточноказахстанцы в кулуарах обсуждают, что г-н Сапарбаев обосновал на «востоке» клан «южан» и тянет сюда «своих» людей – чиновников и предпринимателей. Вслед за ним, мол, в ВКО пришли многие чиновники разных уровней из Шымкента, включая бывшего и нынешнего мэров Усть-Каменогорска Ислама Абишева и Серика Таукебаева. Однако глава региона заверил нас, что не делит людей на «своих» и «пришлых», и обозначил так свое кредо – «находить контакты со всеми, независимо от того, оппозиция это или нет, потому что все, по большому счету, работают на то, чтобы в Казахстане жилось лучше всему населению». Говорил ли в нем хитрый политик или аким был искренен, пусть читатель решит сам.
ЖАНАОЗЕНЕЙ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ?
– Бердыбек Машбекович, в декабре 2011 года произошли известные события в Жанаозене. Не боитесь, что в ВКО могут повториться аналогичные события?
– Сейчас в ВКО, на мой взгляд, нет для этого предпосылок. Если местная власть работает со всеми – политическими партиями, общественниками, национально-культурными центрами, часто встречается с населением, выслушивает проблемы, а потом отчитывается, что сделано, а что нет – такого больше нигде не произойдет.
Главное, на мой взгляд, обеспечить людей работой и достойной зарплатой. В ВКО есть большая рабочая группа, которая разбирается со всеми, кто не платит зарплату. Два года назад долги по зарплате у хозяйствующих субъектов составляли 1 миллиард 200 миллионов тенге, мы смогли его снизить до 83 миллионов тенге. Это долги тех предприятий, руководители которых скрываются. Поэтому, даст Бог, то, что было в Жанаозене, у нас не повторится.
Когда я езжу по городам, районам, я обязательно встречаюсь с представителями всех партий и движений. Приглашаю «Алгу», «Азат», компартии. Постоянно проводим отчетные встречи с населением в двух городах – Семее и Усть-Каменогорске. Они открыты, и свои вопросы может задать каждый. Чем больше встречаешься со всеми, тем меньше проблем.
СТРОИТЕЛИ САМИ ВО ВСЕМ ВИНОВАТЫ?!
– Строительные организации ВКО уже три года жалуются на то, что самые крупные подряды уходят в руки стройкомпаний из других областей. Строители уверяют, что некоторые из этих фирм де-факто принадлежат региональным чиновникам, поэтому те и выигрывают тендеры.
– Есть порядок и закон о проведении госзакупа: если какая-то фирма из любой области захочет участвовать в тендерах, мы ей этого запретить не можем. Но я лично делал анализ: в этом году из 59 фирм, выигравших конкурсы на строительные работы, 57 зарегистрированы в ВКО. Нам важно, чтобы они платили деньги в бюджет Восточного Казахстана. Другой вопрос – если нет соответствующих специалистов, тогда нужно привлекать их со стороны. У нас одна такая компания из Алматы строит драмтеатр в Усть-Каменогорске, другая, из Акмолинской области, возводит школу в Уланском районе. А из Шымкента, Кызылорды или Тараза у нас нет ни одной фирмы! И я не согласен, что все фирмы-«любимчики» принадлежат региональным чиновникам. Если есть, то это надо доказать!
– У Вас лично нет такой стройкомпании?
– Нет. Когда по «Дорожной карте» в Усть-Каменогорске начали менять бордюры, многие обо мне писали: мол, Сапарбаев имеет свой завод на юге по выпуску этих бордюров. Повторяю, у меня нет такого завода. Тогда еще писали, что завод записан на имя моего сына. А мой сын еще студент… В отношении строителей у меня самое главное требование: должны соблюдаться все договорные условия в отношении сроков, качества работ. Многие местные компании этого не соблюдают.
– Они сами называют драконовскими условия тендеров, но соглашаются на них, потому что нужна работа...
– Для начала такой пример. Я был на днях в Курчумском районе. Там в селе Акжайляу наша компания «ПрофиСтрой» строит школу на 80 мест. По договору начало строительства – ноябрь 2011 года, окончание – март 2012 года. А они в середине мая сделали только 30% работы. Крана у них нет, техники нет, работают ребята – учащиеся ПТУ, а осталось всего три месяца до начала учебного года.
– Стройкомпании жалуются, что конкурсы определяют минимальные сроки сдачи объекта, а договоры на стройку заключаются в конце года, но зимой работать невозможно. Есть ли возможность изменить такую ситуацию?
– Конкурсы проводятся тогда, когда утвержден бюджет. Мы начинаем их в феврале, а в мае завершаем. Заказчик стройки – областное управление строительства – определяет сроки. Зачем стройорганизациям, заключившим договор в ноябре и знающим, что ноябрь, декабрь, февраль они не будут работать, подписывать договор, что они закончат стройку в марте? Напиши: «июнь, июль». Строители должны сказать управлению строительства, что завершить строительство смогут только в июле.
Другой вопрос: если ты выиграл конкурс в феврале, то будь добр, закупи все нужные стройматериалы. А мне в Акжайляу строители сказали, что у них кирпича осталось всего 20 тысяч штук. Этого явно мало. Я спрашиваю: «Почему зимой не закупали плиты, кирпич, а сидели?» Почему другие стройфирмы закупают и в срок вводят объекты? Нашим предприятиям по производству кирпича и плит тоже нужна работа зимой, а им заказы не дают...
– Строительную сферу постоянно сотрясают скандалы. Сейчас расследуются уголовные дела против учредителей фирм, возводивших поселок для оралманов Шыгыс по программе «Нурлы кош» и интеллектуальную школу имени первого президента в Усть-Каменогорске. Была реакция на то, что президентскую школу построили с нарушениями стандартов, похитив при этом более 100 миллионов тенге?
– Что касается президентской школы – я три года занимаюсь этой алматинской компанией «Каздорстрой 2005». Мы сами обратились в финполицию, а та – в судебные органы. Есть решение суда взыскать с фирмы около 30 миллионов тенге за некачественное строительство и срыв работ. Но взыскать деньги невозможно, потому что руководителей фирмы не могут найти.
То же самое у нас было по отношению строительства Центра крови (договор на его возведение был подписан с алматинской фирмой «Пелестрой» в 2008 году в бытность акимом ВКО Адылгазы Бергенева – авт.). «Пелестрой» похитила огромные суммы. Мы сами передали это дело в финпол, а он – в суд. Есть решение суда взыскать с них эти деньги, но главного учредителя найти не могут. На 60 миллионов тенге с них взыскали технику, стройматериалы, а дальше работают правоохранительные органы.
По моим данным, уголовных дел по «Нурлы кош» нет. Как мне сказали, там есть вопрос оплаты работ между подрядчиком и субподрядчиками. А так, что нужно было построить в прошлом-позапрошлом году, там построено, сейчас идет строительство 100 индивидуальных жилых домов по программе «Занятость».
– В Усть-Каменогорске опять готовится проект по строительству новой президентской школы, потому что прежняя не отвечает стандартам и построена некачественно. Что будете делать, чтобы новую школу построили без хищений?
– Президентские школы строят по программе республики. Заказчик – АО «Оркен», которая сейчас называется «Автономная организация образования «Назарбаев интеллектуальные школы». Они проводят конкурсы на строительство, а деньги выделяются из республиканского бюджета… Чтобы не допустить больше такого, будем контролировать, привлекать сюда все наши госорганы: ГАСК, технадзор...
Приватизации не будет, аким слово дал
– Что Вы делаете для того, чтобы ликвидировать такие «болезни» медицины, как нехватка кадров, дороговизна услуг, низкое качество медпомощи в первичных звеньях?
– За последние три года мы снизили нехватку кадров в медицине вдвое. Если раньше по Восточному Казахстану не доставало свыше 500 специалистов, то сейчас – 220. Все наши районы и города, где имеются медучреждения, заключают договоры с Академией медицины Семея. У акимата ВКО есть свой заказ, для которого мы выделяем деньги из областного бюджета. Что касается так называемых подъемных денег, то в зависимости от районов молодые специалисты – медики и учителя – получают на первое время от 100 тысяч до 200 тысяч тенге.
Вопросами стоимости платных услуг занимается Минздрав. Но мы работаем над тем, чтобы здесь среди медучреждений создавалась конкуренция, чтобы было больше медучреждений, хорошей диагностической аппаратуры, хороших специалистов. Тогда размер платных услуг будет снижаться. Сейчас мы создали 3 филиала диагностических центров Семея и Усть-Каменогорска – в Зайсане, Зыряновске, Аягозе, чтобы люди не ездили на обследование далеко. Филиалы работают, у них есть помещения, оборудование. Продолжается строительство медучреждений в районах.
– Не так давно был скандал с увольнением главврача областной больницы, в состав которой входит Диагностический центр Усть-Каменогорска. Недавно суд восстановил Юрия Приходько в должности. Тем не менее, сами врачи говорят, что эту кашу заварили те, кто решил приватизировать Диагностический центр. Вы сможете сохранить центр как госучреждение?
– Вопрос о приватизации Диагностического центра не стоит в принципе. Этого не будет. Мы и так пожинаем плоды той приватизации медучреждений, которая здесь была (в 90-е годы прошлого века – авт.). Очень много медучреждений, особенно поликлиники, женские консультации, роддомы были приватизированы, а теперь в этих зданиях работают рестораны и тому подобные заведения.
Мы сейчас работаем, чтобы их вернуть в госсобственность, потому что нам не хватает койко-мест, много очередей в поликлиниках. А в Диагностический центр мы сейчас закупаем необходимое медицинское оборудование. До прошлого года в Усть-Каменогорске не было даже магнитно-резонансного томографа, и люди ехали в Барнаул, Семей, Алматы на обследование.
АВТОЗАПРАВКИ СТРАШНЕЕ «КАЗЦИНКА»?
– Министр экологии Нурлан Каппаров заявил, что опыт Усть-Каменогорска по созданию Центра экологической безопасности стоит использовать по всей стране. Но система не прошла аттестацию, а ее данные по загрязнителям не имеют юридической силы. Сколько денег еще надо, чтобы она отвечала всем требованиям, а люди смогли бы получать данные в режиме онлайн?
– Спасибо «Казахмысу» и другим предприятиям, которые выделили деньги на создание центра – это около 150 миллионов тенге. Сейчас установили 18 датчиков на крупных предприятиях, они в онлайн-режиме постоянно следят за состоянием атмосферы. Но это только начало. Мы открыли центр в августе прошлого года. Датчики все сертифицированы, прошли регистрацию. Теперь нужно время, чтобы эти приборы показали себя в работе. Если результаты будут положительными, то в дальнейшем датчики пройдут сертификацию. Для того чтобы система заработала на полную мощность и население смогло бы наблюдать за состоянием атмосферного воздуха онлайн, нужно еще 600 миллионов тенге.
– В Усть-Каменогорске Совет общественности при акиме ВКО объявил войну автозаправкам и просит перенести их из центра города на окраины. Однако подавляющее большинство горожан уверены, что основные загрязнители воздуха -ТОО «Казцинк», Титано-магниевый комбинат, другие крупные промышленные предприятия. На Ваш взгляд, автозаправки страшней?
– По поводу АЗС работают общественники, природоохранная прокуратура, Иртышский департамент экологии, который подчиняется Министерству окружающей среды. АЗС и автотранспорт страшней предприятий металлургии по утрам. У нас не везде качественные ГСМ. Посмотрите, как коптят городские автобусы: у них из труб вылетает черный дым, который хуже выбросов заводов.
– Но на последней отчетной встрече перед населением ВКО Вы сказали, что у акимата нет реальных механизмов контроля над промышленными предприятиями...
– Вот когда мы повсюду установим датчики контроля, чтобы увидеть реальную картину, сможем контролировать их в режиме реального времени.
– Несколько месяцев назад жители Зыряновского района собирали подписи под письмом президенту, чтобы не допустить захоронений содержащих мышьяк веществ на старом хвостохранилище Зыряновска. Какой нашли компромисс?
– По захоронению содержащих мышьяк веществ в Зыряновске работала большая комиссия, и там были представители не только от «Казцинка» – в нее вошли экологи, общественники, ученые, сотрудники нашего акимата. Было принято решение закладывать эти вещества в пустые шахты Малеевского рудника. Есть заключение экологической экспертизы, что на сегодняшнем этапе захоронение в шахтах Малеевки – это не вредно и соответствует всем параметрам экологии. Сейчас «Казцинк» рассматривает вариант строительства нового хвостохранилища.
О ПЕРСПЕКТИВАХ МОНОГОРОДОВ
– В Зыряновске жители аварийных домов, пострадавшие от неграмотно затопленного рудника, жалуются, что взамен им предлагают неравноценное жилье. У многих людей были добротные дома, хозяйство, а теперь они будут ютиться в квартирах, которые им дадут из расчета 15 – 18 квадратных метров на человека. Для этих людей нет никакой новой обнадеживающей информации?
– Нельзя сказать, что в зону ЧС попали все добротные дома. Я лично посещал эти дома. Есть хорошие, но многие постройки – 40 – 50-х годов. В некоторых живут люди, которые нигде не работают, ведут антисоциальный образ жизни. Там ни один дом не был застрахован, как это положено по закону, тогда им бы выплатили весь ущерб, который был причинен при ЧС. Мы создали комиссию, которая обследовала почти каждый дом.
За два года мы людям дали 120 квартир. Там осталось еще около 100 домов, которые комиссия должна обследовать и внести свои предложения. В бюджете предусмотрены деньги, на которые будем покупать людям жилье на вторичном рынке. Тем, кто не хочет селиться в многоэтажном доме, который достраивается, мы говорим: «Вот вам 200 тысяч тенге, сами стройте себе дом». А 18 квадратных метров на человека – это норма. Если у них там был дом в 200 квадратных метров, а прописаны всего трое, по закону они не могут получить квартиру той же площади.
– В госпрограмму развития моногородов вошли четыре города из ВКО: Риддер, Зыряновск, Курчатов и Серебрянск. Аналитики отмечают, что сама программа неплохая, но удастся ли ее воплотить в жизнь?
– Самое главное – она обеспечена финансово. Мы от ВКО подали заявку, чтобы в программу включили еще города Зайсан, Аягоз, Шар, Шемонаиха, где остро стоят проблемы ЖКХ и вопросы трудоустройства, развития бизнеса.
В этих городах экономика ориентирована на одно-два предприятия. Возьмем Серебрянск, там есть завод неорганических продуктов, который делает противогазы, респираторы. Если остановится предприятие, 500 семей останутся без работы. Поэтому надо, чтобы там развивался бизнес, открывались новые производства. Сейчас нам на первом этапе выделены деньги, которые мы направим на решение проблем жилищно-коммунальной сферы, особенно это – обеспечение водоснабжением, теплом.
Мы по каждому моногороду составили свой план, свою программу и свои предложения уже внесли в правительство. Чтобы программа работала, ее надо постоянно анализировать, контролировать и вносить коррективы. Уже сейчас по программе занятости будем заниматься переселением жителей неперспективных населенных пунктов в Усть-Каменогорск, Зыряновск, Семей. 271 семья готова переехать.
Для открытия новых производств, в том числе, и моногородах, нужны кадры. Наша область стала пилотной по проекту подготовки профессионально-технических кадров. С этого учебного года будем менять перечень специальностей с учетом рынка спроса.
– Все приграничные районы с Россией больны т.н. упорядоченной эмиграцией: люди работают на российских предприятиях, отправляют детей учиться в РФ, покупают им там жилье, потом сами туда перебираются. Что нужно делать, чтобы люди не уезжали?
– ВКО граничит с Россией, с которой у нас давние связи. У кого-то дети-родители-друзья живут там. Мы же не можем людям сказать: «Не переезжайте!» Это их право. Но есть моменты, когда уходят хорошие специалисты… Вот кому здесь нужно создавать соответствующие условия, чтобы им в Казахстане жилось лучше, чем в России.
Исполнительные власти ВКО много работают над тем, чтобы создавались новые рабочие места, и не было необоснованного роста цен, тарифов. Вот недавно ездили в Барнаул, с которым у нас много совместных предприятий, связей между работниками социальной, культурной сферы. Посмотрели – стоимость коммунальных услуг и продуктов питания у нас намного ниже, чем у них, зато зарплата выше. Но у нас в республике есть хорошие программы, выполнив которые, мы сможем оставить здесь хороших специалистов.
– Одна из проблем ВКО, по мнению наших экспертов, заключается в частой сменяемости глав региона и областного центра – Усть-Каменогорска. Вы в должности акима уже три года, но, ходят слухи, скоро тоже покинете этот пост. На самом деле уйдете?
– Думаю, что эти слухи распускают те люди, которые хотят, чтоб я отсюда уехал. Если бы я знал, кто это, я бы с ним переговорил. Всегда на всех совещаниях говорю: «Если вам что-то не нравится, скажите мне, какие недостатки, как мне улучшить свою работу? Скажите мне, а не пишите всякие анонимки».
Насчет акимов Усть-Каменогорска я делал анализ. Дольше всех, три года, проработал в этой должности Ислам Абишев. Недавно его перевели на более высокую должность – председателем республиканского Комитета по водным ресурсам.
Останусь я или нет в должности акима, зависит от президента, потому что меня назначил глава государства. Захочет он меня снять или перевести на другую работу – это конституционное право президента.
Интервью записала
Ольга УШАКОВА
Информационно- аналитический портал «Республика»
(Публикуется в сокращении)